Понедельник, 15 Февраля 2021 12:24

АрмИнфо.Профессор Грузинского технического университета, доктор международных отношений, конфликтолог Амиран Хевцуриани в интервью АрмИнфо комментирует перспективы разблокирования абхазского участка железной дороги, связывающей Россию, Грузию и Армению с точки зрения Тбилиси.

На днях абхазский парламент в обращении к Госдуме РФ озвучил готовность Абхазии к участию в проекте по разблокированию железнодорожного сообщения между Россией и Арменией через Абхазию. Чем, на Ваш взгляд, обусловлен абхазский интерес к данному проекту именно сейчас и нет ли здесь связи с итогами и главное последующими событиями после прошлогодней войны в Арцахе?

Очередное выдвижение Москвой вопроса о восстановлении абхазской железной дороги после подписания трехстороннего заявления по итогам 44-х дневной войны в Арцахе и укрепления российских позиций на Южном Кавказе действительно было вполне ожидаемо. Однако, на этот раз Москва изменила тактику, использовав с целью озвучивания данной идеи своих абхазских марионеток. Согласно нашим источникам, число сторонников восстановления участка железной дороги, соединяющего Абхазию с Арменией, в абхазском парламенте в последнее время растет как грибы. Это выглядит довольно странно, учитывая, что ранее они никогда не проявляли такого чрезмерного интереса к этому вопросу. Как выясняется, этим процессом руководит председатель комитета абхазского парламента по международным межпарламентским связям и связям с соотечественниками Астамур Логуа. И согласно российским СМИ, из Сухуми в Москву даже был направлен специальный запрос по этому поводу. Очевидно, что сепаратистский режим в Абхазии не мог начать эту игру самостоятельно.

Почему Вы так думаете?

Дело в том, что к вопросу восстановления черноморского участка Закавказской железной дороги в Сухуми всегда относились осторожно и с подозрением, рассматривая его в первую очередь в политическом, а не экономическом контексте. Что же касается опасений г-на Логуа, что "Абхазия не может долго существовать в качестве страны-депо, страны тупика", то это очевидный факт. Их мечта о <независимой Абхазии> была окончательно похоронена в 2008 году, когда Россия формально признала в качестве независимого государства, а фактически аннексировала Абхазию. Мы конечно обеспокоены той сомнительной и нежелательной реальностью, которая царит сегодня в Абхазии, и мы берем на себя за это определенную ответственность.  Абхазский народ - самый близкий нам народ. У нас нет проблем с абхазами, и это неоднократно доказывалось грузинским государством и грузинским обществом на протяжении многих лет. Тысячи наших абхазских соотечественников по-прежнему пользуются различными бесплатными медицинскими и образовательными услугами. И, как это ни парадоксально, сепаратистский режим часто не позволяет им получить эти льготы. Соответственно, у нас проблема не с абхазским народом, а с сепаратистским режимом в Абхазии.

В Армении многие считают, что за открытием абхазского участка стоит экономика, а не геополитика. У Вас иное мнение?

Несмотря на многочисленные спекуляции, я сомневаюсь в том, что восстановление абхазского участка железной дороги является частью даже экономических интересов Кремля на Южном Кавказе. Проект, реализация которого, по оценкам экспертов, потребует от 150 до 250 миллионов долларов, возвращение которых потребует не менее 100 лет, считать экономически целесообразным нельзя. В этом свете, мы, вне всяких сомнений, вновь имеем дело с необузданными политическими и геополитическими интересами России. Для Москвы он представляет интерес, прежде всего, с точки зрения снабжения, находящихся в Армении, российских баз.

Можно ли констатировать, что разблокирование абхазского участка железной дороги не только не отвечает, но и противоречит, прежде всего, экономическим интересам Грузии?

На данном этапе открытие железной дороги в Абхазию - лишь теоретический вопрос. И для перехода проекта в практическую плоскость ему придется преодолеть множество препятствий, начиная от политических, таможенных и визовых, и заканчивая определением его экономической целесообразности для нашей страны. В целом, я думаю, что о тех же пассажирских перевозках немыслимо даже говорить вследствие отсутствия визового режима с Россией и каких-либо правовых механизмов для переезда в Абхазию.  Что касается экономики, то, ссылаясь опять-таки на экспертные оценки, отмечу, что серьезного прямого экономического эффекта на Грузию этот проект не имеет. Напротив, это может быть даже невыгодно, потому что от его реализации в первую очередь пострадают автодороги страны и наши порты на Черном море. При этом, вопрос окончательного определения экономической выгоды требует серьезного изучения и анализа, хотя любой анализ должен основываться прежде всего на национальных интересах страны. В этом свете, в случае соответствования данного геополитического проекта транзитным интересам, национальной безопасности или энергетической независимости, мы могли бы его серьезно рассматривать даже в случае его экономической неприемлемости. Но в данном случае мы имеем дело с совершенно противоположной ситуацией: наша экономическая, энергетическая и политическая независимость зависит от тех самых инфраструктурных проектов, которые идут в обход России. И эти проекты имеют для Грузии жизненно важное значение. Формула проста

- чем меньше России, тем больше независимости и свободы. Меж тем, абхазский участок железной дороги делает Грузию более зависимой именно от России.

Армения крайне заинтересована в восстановлении абхазского участка:

Мы прекрасно понимаем, насколько важно для Армении восстановить эту железную дорогу. Армения - наша братская страна. Мы рассматриваем Армению и Азербайджан в контексте идеи общего кавказского дома, на реализацию которой со временем мы возлагаем большие надежды. Именно поэтому недавняя карабахская война оказалась особо болезненной для нашего государства и общества. Мы никогда не забудем тот факт, что Армения не позволила дислоцированным на своей территории российским войскам, участвовать в августовской войне 2008 года против Грузии. Мы понимаем, что для Еревана это было весьма непростым решением. При этом, необходимо понимать, что Армения естественным партнером Грузии в вопросе восстановлении абхазской железной дороги не является. К сожалению, у нас есть другие реалии, мы можем вести такие переговоры только с Россией. А здесь хватает красных линий.

Например?

Если вопрос восстановления железной дороги все-таки окажется в нашей повестке, то неминуемо возникнут вопросы, на которые нужно дать ответы. Например, какие грузы будут перевозиться по этой железной дороге? Военные или только гражданские? Мы прекрасно понимаем, что использование железной дороги в военных целях - обычная практика. В последний раз мы видели это в 2008 году. Еще один вопрос - кто будет обеспечивать безопасность грузов на территории Абхазии? Не будем забывать, что т.к.  абхазские правоохранительные органы для нас нелегитимны, а российские военные для нас - оккупанты. Пожалуй, единственное решение - это международные механизмы контроля, которые российская и абхазская сторона с большим энтузиазмом явно не встретят. Третий важнейший вопрос - как нам восстановить железную дорогу, если еще не решены вопросы свободного передвижения? Какие документы будет возможно использовать для проезда по этой железной дороге? Где будут стоять таможенники, пограничники?

Из Ваших слов вырисовывается очевидная связь между этими проблемами и проблемой статуса Абхазии.

Именно. Исходя из всего этого, совершенно очевидно, что восстановление абхазского участка железной дороги напрямую связано с восстановлением территориальной целостности Грузии. Только в таких условиях этот проект приобретет свой естественный вид. Поэтому представлять восстановление железнодорожного сообщения как отдельную проблему неуместно. Совершенно абсурдно думать, что восстановление железной дороги поможет деэскалации ситуации и восстановлению отношений. Пока седьмая российская оккупационная база находится в абхазской части Грузии и пока официальный Кремль не откажется от признания Абхазии, бесполезно даже говорить о каких-либо экономических преференциях. 250 тысяч грузин почти 28 лет ожидают возвращения в свои дома. И мы, конечно, не можем отодвинуть этот вопрос на второй план.