Многие говорят, что вокруг Карабаха за последние 20
лет ничего не изменилось. Меж тем геополитика вокруг конфликта претерпела
существенные, если не сказать радикальные изменения. Конфликт вокруг Украины,
новая роль России, более глубокие противоречия между странами-сопредседателями
Минской группы и т.д. Может ли все это привести к возникновению новой ситуации
вокруг урегулирования НКК, уровне взаимодействия США, Франции и России?
Мне даже сложно представить себе человека, для которого за
последние 20 лет ничего не изменилось. Ситуация в мире стала совсем другой, не
то что за 20 лет, а даже за последний год. То же можно сказать о Южном Кавказе
и граничащих с ним странах и регионах. И, наконец, мы имеем совершено другую
ситуацию в Азербайджане, Армении и НКР.
Поэтому общемировая и региональная ситуация теперь совсем другая, чем 20 лет
назад.
Неизменным остается то, что в мировой политике было всегда:
это разные интересы главных мировых и региональных игроков. Поэтому каждая из
стран-сопредседателей МГ действует исходя из собственных интересов, которые
могут совпадать или частично совпадать с интересами ее партнеров, но могут и
противоречить им коренным образом. Совпадение интересов заключается в том, что
в настоящее время ни одна из стран-сопредседателей не заинтересована в начале
новой войны в Нагорном Карабахе. Для политиков США и Франции крайне
нежелательно осложнять отношения с той
частью своих избирателей, которые имеют армянское происхождение. Это произойдет
в случае их согласия, а тем более участия в каких-либо силовых действиях по
«принуждению сторон» к миру. Очевидно, что в случае с НКР и Арменией реакция на
нечто подобное операциям в Ираке, Ливии, Сирии и других странах у французов и
американцев армянского происхождения будет совсем другой, чем прежде. Но
главное состоит в том, что разговоры о возможности ввода миротворцев НАТО в
зону карабахского конфликта останутся пустыми разговорами до тех пор, пока
Армения будет оставаться членом ОДКБ и иметь гарантии безопасности со стороны
России. Для России сценарий решения карабахской проблемы путем силового
давления извне категорически неприемлем, так как его осуществление приведет к
наращиванию военного присутствия США и других нерегиональных держав на ее
границах. При этом, как показывает 20-летний опыт американского миротворчества,
его результаты становятся разрушительными и трагическими, прежде всего для тех
народов, стран и регионов, которые были превращены в объект активности США.
Кстати, в свое время Россия и Франция, а также Германия выступали против
операции США в Ираке. Теперь совершенно очевидно, что действия США в Ираке не
пошли на пользу никому, включая самих американцев.
Несмотря на скудную
официальную информацию, неофициально именно выход из транспортной полублокады
стал главным лейтмотивом официального визита 18-19 июня президента Армении в
Грузию. За несколько часов до отъезда Сержа Саргсяна в Грузию президент РЖД
Владимир Якунин заявил в Ереване о “возникновении необходимости сосредоточения
на открытии движения через Абхазию и Грузию в Армению”. Можно ли на этом фоне
говорить о новых подвижках и общем осознании необходимости восстановления
прямой связи Россия-Армения?
Необходимость разблокирования железнодорожных путей через
Абхазию присутствовала всегда. Прежде этому мешала позиция Грузии, которая при
Шеварднадзе пыталась использовать этот фактор для воздействия на Россию в
попытках вернуть Абхазию. Фактически России предлагалось тогда отвоевать
Абхазию для Грузии, что представлялось неприемлемым даже для российской
дипломатии времен Козырева.
Потом железная дорога блокировалась в результате курса Саакашвили
на военное решение проблем Абхазии и Южной Осетии. Теперь ситуация иная: после
событий 2008 г.
Россия признала обе республики и пересматривать свою позицию не собирается.
Новое руководство Грузии осознало необходимость нормализации отношений с Россией,
оно пытается идти по этому пути, оставив «за рамками» переговорного процесса
проблемы Абхазии и Южной Осетии. На этом фоне возникли надежды на возможность
разблокирования железной дороги через Абхазию. В настоящее время главным
препятствием для этого является не негативная позиция грузинского руководства,
а сильная степень зависимости Грузии от
Азербайджана и Турции. У руководства этих стран есть все возможности не
допустить разблокирования ж.д. через Абхазию путем давления на руководство
Грузии, и вряд ли они не воспользуются этими возможностями.
Железная дорога Север-Юг
способна объединить Россию, Грузию и Армению с Ираном, дав кратчайший и потому
экономически обоснованный выход всем трем странам на огромные рынки
Юго-Восточной Азии и арабских стран. Москва, которая всеми усилиями
проталкивает евразийский проект политическими методами и давлением в том числе,
почему-то пренебрегает реальными экономическими проектами. В чем, на Ваш
взгляд, причины?
Для России железная дорога Север-Юг может идти двумя путями:
через Азербайджан и через Армению. С первым путем особых сложностей нет. В
случае, если подобные железнодорожные перевозки окажутся более выгодными, чем морские (а это вовсе не предопределено),
они могут получить развитие. С путем через Армению все намного сложнее. Прежде
всего потому, что здесь все определяют не экономические факторы, а
политические. Азербайджан и Турция проводят политику давления на Армению, в том
числе затрудняя ее связи с внешним миром в максимально возможной степени.
Очевидно, что грузинское правительство, в силу своей зависимости от Анкары и
Баку, не сможет проводить в этом вопросе независимой политики. Ситуация может
измениться если руководство Грузии сумеет уменьшить степень своей зависимости
от Азербайджана и Турции. Возможно, этому сумеет посодействовать Армения, и тут
имеется широкое поле деятельности для армянской дипломатии.
Министр регионального
развития РФ Игорь Слюняев охарактеризовал присоединение Азербайджана к
Таможенному или Евразийскому экономическому союзу как вполне вероятное. Меж тем
официальная позиция Баку, неоднократно озвученная завотделом внешних связей
президента Новрузом Мамедовым гласит, что Азербайджан даже не думает вступать в
Евразийский союз. Какие ожидания может иметь Кремль от Азербайджана на этом
фоне и к чему на таком официальном уровне могут делаться подобные
заявления?
Российские чиновники и министры могут говорить самые разные
вещи по самым разным поводам. Не следует каждый раз рассматривать подобные
заявления как выражение официальной позиции Москвы и придавать этому слишком
большое значение. В большинстве случаев это лишь мнение и слова того или иного
чиновника. В данном случае министр сказал, что подобное вероятно. Современный
мир постоянно нас убеждает в том, что в нем нет ничего невозможного. Все дело в
степени этой вероятности. С такой же степенью вероятности можно предположить,
что в ТС и ЕАЭС когда-нибудь вступят Кипр или Шри-Ланка…
Россия пытается
расширить сферу своего влияния путем приглашения различных стран в Евразийский
союз. Есть ли иные причины для этого инициированного Кремлем процесса, помимо
угрозы дальнейшего расширения НАТО на Восток?
Расширение НАТО на Восток противоречит интересам
безопасности России. Это влияет на российскую политику, но в данном случае
главное все же не это. После распада СССР происходит переустройство постсоветского
пространства и этот процесс еще далек от своего завершения. К сожалению, единой
Европы после распада СССР не получилось, здесь развиваются два интеграционных
проекта. Такие же проекты развиваются в других частях мира, происходит
формирование нового многополярного мира. Какие из этих проектов окажутся
наиболее успешными, а какие уйдут в историческое небытие покажет будущее. Это в
полной мере относится и к интеграционным проектам Европейского союза и
Евразийского экономического союза. В интересах России обеспечить собственное
стабильное и успешное развитие на постсоветском пространстве совместно с
соседними государствами. Но это противоречит интересам тех сил, которые
продолжают пребывать в иллюзиях однополярного мира и пытаются заблокировать сотрудничество,
как в общеевропейском масштабе, так и в рамках проекта ЕАЭС. Опыт Евросоюза
показывает, что его расширение породило много проблем. Для России было бы
полезным учесть этот опыт и действовать по принципу «лучше меньше, да лучше» и
не стремиться к максимальному расширению ЕАЭС. Если государства-основатели ЕАЭС
получат в ближайшие годы реальные выгоды от проекта, если он станет успешным,
обеспечит стабильное развитие и решение социально-экономических проблем, то
вряд ли это интеграционное объединение будет испытывать дефицит с желающими в
него вступить.
