Понедельник, 21 Марта 2016 03:59

Виталий Эдуардович, мы уже живем в новой эпохе социальных сетей и так называемых «альтернативных медиа». Как вам кажется, вписывается ли в эту эпоху миссия профессионального журналиста?

 

Главное, чем должен заниматься журналист – это быть человеком, а не ботом (роботом). Дело в том, что технологический прогресс привел к автоматизации многих процессов и даже профессий. Сейчас есть программы, которые могут «написать» новость, скопировав данные из разных источников, они в состоянии заменить работу фоторедактора посредством поиска подходящего фото к этой новости. Все это они делают на уровне специалиста средней руки, работу которого нельзя назвать творческой. Будущее же журналистики там, где она максимально отдалена от работы робота. Написать историю про человека, понять его, разобраться в причинах конфликтов, в эмоциях и ценностях людей. Дело профессионала написать историю, такую как сценарий, ведь большой репортаж почти что кино в тексте. Вот такое и будет востребовано, просто потому, что это робот сделать не в состоянии. Важно, чтобы ты действительно хотел разобраться в теме. Если ты знаешь ответ заранее, ты пропагандист, если же ты журналист, то ты не знаешь к чему придешь. Вот это и есть элита профессии. Этот сегмент и будет отличаться от всех остальных.

Для профессионального репортера важно не терять позиции. Тебя не должно унести волной происходящего конфликта, на какую-то из сторон. Важно сохранить журналистскую позицию – взляд со стороны. Кроме этого, необходимо действительно постараться разобраться в теме и рассказать читателю правду. Не просто формально обратится к разным сторонам конфликта, не просто рассмотреть ситуацию с разных сторон, а найти правду, или, хотя бы, попытаться докопаться до истины. И главное - журналист должен быть любопытным и внимательным к деталям. Профессионал не должен удовлетворяться простыми ответами, он должен видеть за простыми ответами более сложную жизнь. Он должен испытывать любовь к деталям, сложностям, людям, проявлениям.

 

Существующее ныне недоверие к СМИ, видимо, не случайно. Ведь часто непонятно кто и зачем “вещает” нам из соцсетей о блогов с места событий.

 

Проблема доверия к блогерам также существует. К примеру, в США существуют специальные социальные сайты, которые работают над тем, чтобы очищать видео и другие материалы от «фейков» и продавать СМИ уже очищенную от лжи информацию. Часто непрофессионалы находятся на месте событий раньше, чем профессионалы, поскольку пользователей соцсетей больше, чем журналистов. Но когда непрофессионал пишет репортаж, снимает видео или делает фотографию, он работает так же, как и настоящий журналист, и к нему должны предъявляться те же критерии. Если вы публикуете мнение какого-то блогера, то вы должны быть уверены в том, что он, как минимум, не лжет, и информация обязательно перепроверяется. Кроме этого, большинство людей в соцсетях не сообщают о том, с чем столкнулись лично, обычно, они высказывают свое мнение, а мнение и знание не тоже самое.

 

Как относиться профессиональному сообществу к колегам журналистам, которые выполняют заказ или заняты отмывкой информации?  

 

Подобных лиц нельзя называть журналистами и верить им, хотя среди них могут быть и те, которым можно поверить. Со времиенем мы научимся отделять «зерна от плевел» распознавать тех, кто работает непрофессионально и отвечает критериям профессионализма. Будут люди, о которых прямо известно, кто находятся в гуще  информационных войн, кто занят выполнением заказов, и тех, и других, к сожалению, будет большинство, но все равно, будет оставаться небольшая и высокопрофессиональная сфера независимой журналистики со своими жесткими критериями. Чем жестче будут критерии профессионализма, чем меньше мы будем делиться на тех кто «за» какую-то политическую позицию, а кто «против», и будем оценивать процессы с профессиональной точки зрения, тем легче будет нашим читателям, слушателям и зрителям. Но и сейчас нужно понимать, что у человека, который передает с места событий и хорошо разбираться в теме, изначально другая структура текстов и разговора, он отличается от балтуна. И поскольку люди устают от шума и вранья, то, скорее всего, спрос на беспристрастность у читателя будет расти. Журналистов станет меньше, а критерии профессионализма взрастут.

 

Вам кажется что и читатель будет лучше, читатель, который сейчас с удовольствием  “поглощает” желтуху? 

 

Легче потреблять простую информационную пищу. Сложная информация заставляет переживать и сомневаться, а это неприятно. Находясь в соцсетях и читая СМИ, которым доверяет, слыша то, о чем и так знает, читатель находится в зоне комфорта. Так будет жить большинство, но если весь мир будет таковым, то теряется связь с реальностью. А тоска по реальности растет, когда ее становится меньше и меньше. Доверие к СМИ уменьшается и в том числе из-за вранья и простых ответов. Соответственно, когда профессионал дает более сложную картину он увеличивает доверие. И в этом смысле я не знаю как, но человечество себя сохранит. Наша профессия переживает очень тяжелые времена, спрос на настоящую информацию падает, вообще спрос на информацию в целом. Все устали от шума, но есть обратная тенденция - люди хотят чувствовать и думать, и этот спрос должна удовлетворять журналистика.

 

Все острее встают вопросы профессиональной этики, все больше плагиата и клеветы. Как Вы полагаете, кто должен заниматься этим, государство?

Вопрос журналисткой этики очень актуальный но неразрешимый. Где этика, там ругань, а где профессионализм, там холодные оценки. Этические критерии очень важны, и плохо, когда люди пытаются сделать себе имя или заработать денег, подвергая риску других людей. На обложке первого номера “Русского репортера” была фотография известного российского фоторепортера Юрия Козарева из Ирака и подпись к ней: «Ни одна фотография не стоит жизни человека». Не нужно писать моральные опусы, просто нужно быть нормальным человеком и иметь профессиональные критерии оценки.

 

Я предпочел бы, чтобы регуляцией отросли занималось профессиональное сообщество, а не государство, поскольку оно будет это делать в своих интересах. Но законадательство по части намеренного вранья и дискредитации во многих странах очень жесткое. Это вообще-то не имеет ничего общего с профессией, скорее - результат деятельности некоторых медиа. Если ты испортил репутацию человека через медиа, то он вряд ли сможет реабилитироваться. Поэтому правовое регулирование прямого вранья, направленного на дискредитацию людей, является общецивилизованной нормой. Правда оно почти нигде не действует.

 

И все же, какое будущее у журналистики и нуждается ли оно в спасении?

 

У журналистики тяжелое, но светлое будущее. Профессия сужается, но профкритерии будут расти. Нужно ли спасать журналистику? Я думал, что нужно, но сейчас мне кажется, что идея не должна быть в том, чтобы спасать нашу профессию как таковую. Идея спасения, это идея обороны, когда маленькое тесное сообщество репортеров строит баррикады. По моему, так нельзя спастись. Правильное действие в том, чтобы придумать следующий шаг развития общественной сферы и коммуникации, доказать обществу почему мы нужны. Придумать следующий шаг медия и продемонстрировать насколько то, что профессиональные репортеры делают, полезно обществу. Думаю, действующее профессиональное сообщество репортеров или независимых журналистов должно постоянно помогать тем, кто стремиться к этому профессионализму, показывать им класс, объяснять и учить, как писать заметки, репортажи и фоторепортажи и тем самым знакомить с канонами профессии. Мы должны говорить с обществом на человеческом языке, а не на языке ботов. Тогда журналистика спасет себя сама.