Четверг, 16 Мая 2024 19:46

АрмИнфо.  Известный музыкант, просветитель и культуролог Михаил Казиник впервые выступит  в Армении. 25 и 26 мая в Концертном зале имени Арама Хачатуряна культуролог представит две программы: <Чудесные приключения музыки> - для детей и родителей и <Тайные знаки культуры с Михаилом Казиником> - для тех, кто стремится расшифровать коды мирового искусства. Музыкальное сопровождение в время концертов обеспечат скрипач Борис Казиник и пианистка Наринэ Енгибарян. В программе прозвучат невероятные шедевры музыки XVII-XIX вв.: Баха, Моцарта, Шуберта, Венявского, Шопена и др.  В преддверии концерта корреспонденту АрмИнфо удалось направить несколько вопросов маэстро Казинику.

- Михаил Семенович, расскажите, пожалуйста, более детально о двухдневной программе, которую представите у нас в Армении.

- Я буду разговаривать с детьми о том, как они гениальны. Я покажу, что мы не умеем общаться с гениями. Мы пытаемся их затащить в клетку обыденности, куда затащили нас. Ребёнок приходит в мир гениальным, но оказывается среди существ, которые мыслят стереотипно, которые развили с возрастом дар подражания. И в основном люди не столько мыслят, сколько подражают тому, что они слышат. Это беда человечества, и поэтому очень трудно идти вперед. Представьте, как тяжело ребёнку, он как человек, который карабкается по очень крутому склону на вершину, а земное притяжение тянет назад, в бездну. Вот так чувствует себя ребёнок, который родился для того, чтобы заявить миру о своей гениальности. На концерте люди, к своему удивлению, обнаружат, что они родили гениальных детей. И нужно только понять, что мы должны делать, чтобы не загубить гениальность. Вообще, мои концерты не укладываются ни в какие категории. Это надо увидеть, услышать и понять.

Что касается Армении, то эта страна сегодня в очень сложном, тяжелом положении. Этот великий, гордый народ был унижен, и это, конечно, влияет на ментальность. Совсем я недавно проводил международную академию в Армении. Приехали русскоговорящие люди со всего мира, от Америки и Канады до Италии и Франции. И мы, когда были в Ереване, заметили некоторую заторможенность, ощущение, что они всё время чего-то ждут. Меня пригласили выступать в Ереванской государственной консерватории имени Комитаса, там было всё очень здорово. А потом я узнаю, что начальство решило выселить консерваторию из этого исторического здания. А ведь рядом с ним стоит памятник Комитасу, один из прекраснейших в мире, памятник гениальному композитору! И они хотят перенести эту консерваторию за город, объединить с другими учебными заведениями и сделать нечто среднее между базаром и богадельней. Тогда я пообещал, что расскажу об этом всему миру, написал во все инстанции.

Я им напомню и об очень важном моменте, что армянский народ столько выстрадал и подвергся полному геноциду. И это имело свои последствия: частично уничтожен генофонд, но выжившие обладают гигантской силой воли и энергией. Об этом знали ещё в древности: когда у тебя всё плохо и очень тяжело, нужно обратиться к великой музыке, своей и других народов, потому что музыка стабилизирует, помогает, это величайшее лечебное начало. И поэтому это будет концерт силы, радости, духа, прекрасной музыки. Будет звучать моя скрипка, и скрипка моего сына Бориса. К нам присоединится потрясающая армянская пианистка Наринэ Енгибарян, с которой мы познакомились во время моей академии <Армения - живое чудо планеты Земля>.

- В одном из своих интервью Вы сказали, что в искусстве необходимо пробовать уходить в глубину, увидеть и понять, что скрывается за красивой мелодией и фразой. Насколько это применимо в наше время? Не считаете ли Вы что в цифровой век люди стали больше <потреблять>, нежели мыслить и анализировать?

- Я не хочу даже сопоставлять эти понятия - цифровой век и искусство. Пожалуйста, делайте цифровые операции, создавайте Левиафана, делайте кого хотите, но не трогайте искусство, потому что искусство, культура - это индивидуальный мозг, неповторимый, уникальный. Это уникальное стечение обстоятельств в одном, двух, трёх людях на Земле, которые знают самое главное. Бетховен чем хуже слышал, тем лучше музыку писал. Шопен, которому нечем было дышать, потому что у него был туберкулёз, а до этого - с рождения - полипы в носу, и врачи сказали, что они  неоперабельны. Поэтому главной для Фридерика Шопена была проблема дыхания. И решалось это через его музыку. Очень многие люди, любящие Шопена, даже не отдают себе отчет, почему им так хорошо. А потому что у них дыхание восстанавливается. Потому что с таким туберкулезом и с полипами он прожил все-таки 39 лет. Это много в таких случаях. Я говорил с разными врачами. Почему он столько прожил? А потому что музыка открывала альвеолы, давала дыхание. И если знаешь это, то совсем по-другому относишься к великой музыке, к великой поэзии, потому что она совсем о другом на самом деле.  Когда я говорю с людьми о стихах, о музыке, то сразу парадоксальнейшим образом пытаюсь их потрясти. Показать им, что они всё знают не так. Когда мы открываем, скажем, <Приключения Незнайки и его друзей>. Незнайка учится у поэта Цветика писать стихи. Цветик, как он считал, не смог научить Незнайку. А Незнайка понял, что он научился. Он идёт домой и сочиняет стихи про всех своих коротышек из Цветочного города. Когда Незнайка приходит к коротышкам и говорит:  <Я про вас стихи написал> - он сразу произносит стих: <Знайка шел гулять на речку,/ Перепрыгнул через овечку>. И Знайка, который, кажется, всё знает, с самого начала показывает свою абсолютную глупость, абсолютную непричастность к искусству, к поэзии. Знайка говорит:  ничего подобного, ни через какую овечку я не прыгал. А Незнайка говорит ему: так это же для рифмы  сказано. Ты мог не прыгать, а в стихах это фантазия, понимаешь? Если бы Знайка был умным, он бы понял, что Незнайка гениален. Я считаю, что это один из первых учебников поэзии для маленьких детей.

Второй, Торопыжка: тут такой поэтический троп или метафора, доведенная до совершенства.  <Торопыжка был голодный,/ Проглотил утюг холодный>. То есть не разогрел, как положено было, обед, а проглотил холодный утюг. Тут уже Торопыжка стал сопротивляться. Он стал кричать, что никакого утюга не глотал. Ни холодного, ни горячего. Вот второе понимание поэзии. А третье: <У Авоськи под подушкой/ Лежит сладкая ватрушка>. Авоська бросился под подушку и посмотрел. Ватрушки нет - значит, стих плохой. А почему? А потому что если стихи не дают сладкую ватрушку, это никому не нужно.

Вот так Незнайка столкнулся с тремя видами отрицания искусства, в частности,  поэзии. Поэтому он сказал: я пошел читать в соседний дом. А они: ты ещё нас будешь позорить перед соседями!  Ну, Незнайка говорит: братцы, прошу прощения, не получился из меня поэт. На самом деле получился! Вот так, если говорить серьезно, можно рассказать о том, насколько мы бедны.

- А на какой музыке, на ваш взгляд, необходимо воспитывать современное  поколение? Кто из композиторов больше приглашает к этому необходимому диалогу, к размышлениям?

- Прежде всего, это три направления в музыке. Первое - это барочная музыка, на которой надо воспитывать. Это совершенно гениальный Пёрселл, это феноменальный Корелли, Вивальди, Гендель и, конечно же, Иоганн Себастьян Бах.

Второе направление, очень важное сегодня, может даже важнее, чем барокко, - это классицизм.  Три венских классика, три гения: Гайдн, Моцарт, Бетховен. Они сегодня  нужны, как никто другой, потому что они должны восстановить работу человеческого мозга, который сейчас забит какой-то шелухой, какой-то дикой, безумной, нечеловеческой жестокостью. И это может кончиться плохо.  Иногда мне начинает казаться, что мы находимся на последней черте и вряд ли выкарабкаемся.  Но я верю в то, что мы должны выкарабкаться. Мы еще ни разу не погибали все окончательно.  Иначе будет просто плыть во Вселенной планета, красная от сожжённых городов и всего прочего.

Если мы не одумаемся, если не найдётся спасительное движение, спасительные слова, спасительная музыка, то мы обречены. Но слава Богу, что мы успели многое сделать.

Что касается следующего, третьего направления, то это романтизм. Сегодня люди мыслят заторможенно, цифровыми образами, а романтическая музыка - это музыка сердца. Как сказал Шуман, один из гениальнейших романтиков, <разум ошибается, чувство - никогда>. Это правда. Разум ошибся не раз уже на Земле. А чувство - это великий дар человеку. И романтическая музыка подтверждает это.

На сегодняшний день я очень рекомендовал бы всем слушать музыку Йозефа Гайдна. Это был чудеснейший человек, может быть, самый лучший человек в истории композиторского искусства.  Мы можем много придираться к поведению Моцарта, гуляка праздный, к поведению Бетховена, который иногда выглядел как монстр, но это всё неважно. Однако Гайдн был чистейшим, светлейшим, нежнейшим и остроумнейшим человеком. Вот круг композиторов, к которым я бы советовал сегодня особенно прислушиваться.

- А как Вы относитесь к современной академической музыке?

- Сейчас у нас уже появились и обозначились выдающиеся композиторы, которые жили в XX веке, и композиторы, которые продолжают жить. Недавно ушел из этого мира Гия Александрович Канчели, автор гениальных симфоний. Его симфония <Памяти Микеланджело>, его симфония со сванским напевом, когда дух уходит вверх, это что-то невероятное. Он здорово обновил эту музыкальную форму, понимая, что человек при современных скоростях и современных идеях уже не может сидеть и последовательно слушать, как всё развивается. Он создал другой вид симфонии - это симфония, которая развивается от квазара к квазару, то есть в каждой сегодняшней минуте существует образ, идея, состояние. Потом новая, иногда долго застывшая рефлексивная тема, не тема, а звуки в космосе. И вдруг мы видим вспышку сверхновой, мы видим рассыпавшийся фейерверк.

Крупнейший, на мой взгляд, ныне живущий композитор - это Лера Ауэрбах. Она огромный композитор и мыслитель, очень талантливая, пишет музыку для крупнейших оркестров. Она автор оперы <Гоголь> и балета <Татьяна>, а также  потрясающих, глубоких симфоний. Например, симфония для скрипки и фортепиано с оркестром. Там начинается издалека что-то невероятно красивое, и вдруг в ней проявляется диссонанс, и чем ближе, тем больше. Как будто бы издалека мы видим красивую женщину, она приближается, и мы видим, что она злая. Видим, что у неё какие-то болезненные морщины. Когда музыка около нас, она начинает бренчать оружием. Она страшная. Это трудно выдержать. Потом музыка удаляется. То есть она прошла мимо нас, и чем дальше, тем опять светлее и светлее. И заканчивается таким светом! Могу назвать ещё Леонида Десятникова - очень интересный композитор.

- И в завершение хотелось бы у Вас спросить, как у культуролога, музыковеда, человека, живущего искусством -   музыка вне политики?

- Смотря что понимать под политикой. Когда Кант говорил, что есть две истины - звёздное небо над нами и нравственный закон внутри нас - это философия или политика? Философия. А можно это сделать как политику? Люди живут без нравственного закона и не смотрят в небо, смотрят на землю и взрывают эту землю напалмом, убивают живущих на ней людей: Это же политика.

Поэтому очень трудно отделить. Музыка - это субстанция вечности, это язык Бога. Если предположить, что Богу плевать на нас, он посмотрит и скажет: как сейчас садану по этой планете, в ад её низвергну, потому что мой опыт не удался. И вдруг начинается, скажем, <Лунная> соната, она звучит, а Бог - меломан, и он опускает свою секиру, которой хотел высечь человечество с этой красивой планеты, потому что единственный, кто мешает планете развиваться, это человек.  Вот это странное, двуногое, дикое существо.

Например, когда волки дерутся и один победил другого, то побеждённый подставляет победителю свою сонную артерию - кончай быстрее. И тот его отпускает. Через короткое время они могут даже ласкаться. Потому что есть инстинкт, возможно, какое-то странное понятие сострадания. А человек наоборот. Видимо, происходят какие-то мутации, поэтому говорить о том, что музыка - это политика или нет, я не смогу, но могу сказать, что музыка, если бы только ей учили по-настоящему, если только она была одним из важнейших предметов, могла бы многое сделать. Даже и в политике.

https://www.youtube.com/shorts/nvheOIbwPos?reload=9&app=desktop .