Среда, 11 Апреля 2018 15:57

АрмИнфо. Эксперт Российского совета по международным делам (РСМД), эксперт клуба «Валдай», американист Максим Сучков в интервью АрмИнфо комментирует текущее состояние и ближайшие перспективы американо-российских отношений. Рассуждает о роли России в глобальном противостоянии США с Китаем. Представляет собственное видение отношений Армении с Россией, США, Евросоюзом, Ираном и Израилем. 

 

На днях на встрече с коллегами из Эстонии, Латвии и Литвы президент США Дональд Трамп охарактеризовал противников налаживания отношений между Россией и США как «глупых людей». Содержит ли это заявление определенный мессидж, как сторонникам, так и противникам прекращения конфронтации между Москвой и Вашингтоном на фоне анонсированной ранее Белым Домом встречи Трамп-Путин?

 

Трамп таким образом в очередной раз заявил о собственном желании наладить отношения с президентом Путиным. Однако между этим желанием и позициями остального коллективного Вашингтона сейчас такой разрыв, что о реализации намерений Трампа вряд можно говорить, по крайней мере в ближайшем будущем. Двусторонняя повестка за последний год стала еще более скудной, чем раньше. Пока мы видим попытки Москвы и Вашингтона всячески уклониться от прямого военного столкновения, что в текущих условиях само по себе «важный минимум», но о прекращении конфронтации речь не идет.  

 

Существенно усилившееся с приходом Трампа, торговые войны между Китаем и США представляются лишь частью глобального противостояния между двумя сверхдержавами. Встраивается ли, на Ваш взгляд, в это противостояние Россия и если да, то каким образом и на каких векторах?  

 

Обе страны - главные «анонсированные враги» Америки, если верить трамповской стратегии национальной безопасности. Вряд ли, в такой постановке вопроса есть что-то новое. Правда, действующая администрация периодически дает основания считать, что она пренебрегает заветами Киссинджера о недопустимости для Соединенных Штатов одновременной антагонизации России и Китая. Трамп, по всей видимости, не ищет непосредственной прямой конфронтации ни с одним из этих государств. Скорее, он пытается разными способами выторговать «более выгодные для Америки» условия - торговые, в области безопасности и пр. Другое дело, что в этом процессе, сами Соединенные Штаты используют разный инструментарий, в том числе то, что в России называют "недобросовестной конкуренцией". В результате стратегические российские предприятия в области ВПК, энергетики, подвергаются санкционному режиму под предлогами сюжетов - в том числе надуманных - с которыми эти компании никак не связаны. Это вызывает соответствующую реакцию. Китай, у которого больше возможностей и инструментов ответить «точечно и больно», идет по одному пути в своих ответных мерах. Россия, у которой возможности лежат преимущественно в военной, информационной и кибер сферах, отвечает по-своему. Учитывая «публичность» этих мер с одной стороны и больший фокус западных СМИ на России, чем Китае, с другой, создается впечатление что «горячо» именно на российско-американском направлении. Градус противостояния России и США действительно выше, но характер противостояния Америки и Китая, пожалуй, посерьезнее.

 

Отражает ли, на Ваш взгляд, фактическое предложение посла США о миллиардных инвестициях в армянскую энергетику и визит конгрессменов в Армению и Арцах, намерение Вашингтона "оторвать" (термин российских СМИ) Армению от России или же это исключительно обусловлено стремлением угодить избирателям армянской общины США?    

 

Подчеркнуто представительский уровень официальных делегаций из США и предлагаемые финансово-экономические проекты объективно работают как на укрепление американского присутствия в Армении, так и усиление аргументации сторонников такого присутствия среди армянских политиков, экспертов и общественности. Винить Соединенные Штаты за такой подход я бы не стал – они делают то, что считают нужным для продвижения собственных интересов и ослабления геополитического конкурента, коим они, безусловно, видят Россию. Не думаю, что Москве нужно серьезно беспокоиться об этих инициативах – они носят разовый характер, хотя и встраиваются в более стройную систему американского влияния в Армении. Нужно выполнять хотя бы свой минимум работы, отвечать на запрос на конструктивное российское участие в развитии Армении, который тоже в Армении есть, и тогда не придется беспокоиться о том, что делают конкуренты. Кстати, недавние слова главы МИД РФ Лаврова о том, что Армения - образец «многовекторной дипломатии» в этом смысле так же показательны. И пока армянская элита не ставит себя и население перед ложным выбором «с Западом или с Россией», и не поддается на внешнее давление сделать такой выбор, у страны больше шансов на развитие и процветание. В проигрыше же останутся те государства, в том числе т.н. «малые», которые сейчас стараются «заработать» на этом противостоянии - подыграть одной стороне, ввязываясь в определенные проблемные сюжеты, которые не имеют к ним непосредственного отношения и поддерживая реакцию на них. Это признак политической близорукости.

 

Оцените шансы Армении по встраиванию в стремительные глобальные политические трансформации, особенно в соседнем с нашим регионом Ближнего Востока с учетом нивелирования рисков собственной безопасности? 

 

Серьезные политические трансформации, как известно, несут не только вызовы, но и возможности. У Армении хорошие отношения с Россией и Ираном - двумя крупными игроками на современном ближневосточном театре - и в этом смысле возможности нивелировать те самые риски своей безопасности с ближневосточного направления у Армении имеются. Сложнее, возможно, будет адекватно и своевременно отвечать на социально-экономические и политические вызовы, которые в стране существуют и косвенно подпитываются запалом ближневосточной турбулентности. Но это вызов не только для Армении, но и других постсоветских государств, включая Россию.

 

10 марта Верховный представитель Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини охарактеризовала отношения ЕС с Арменией как "никогда не бывшие так близки друг к другу, как сейчас". Что, на Ваш взгляд, дает Брюсселю повод для подобного оптимизма, учитывая продолжающееся усиление в Армении влияния России?   

 

Сложно говорить за европейских политиков, что питает подобные оценки. Предположу, что в данном случае это комбинация политической риторики и необходимости отчитаться перед европейской бюрократией за проделанную работу и  вложенные средства в проект Восточного партнерства. Безусловно, отношения с ЕС, в том числе в рамках этого проекта, могут помочь развитию Армении в сфере гражданского сектора, экономики, либерализации безвизового режима. Вместе с тем, у этих инициатив есть очевидные пределы: та же самая «конвергенция с отраслевой экономической политикой ЕС», которую предполагает Восточное партнерство, поставит вопрос о конкурентоспособности на европейском рынке армянских товаров, изменения стандартов качества и производства и т.д. И здесь важно правильно оценить риски насколько болезненным это может быть для армянской экономики, в какой мере будет уже расходиться с интеграцией в Евразийский Экономический Союз. Именно в таких «деталях» и скрывается суть кооперации с ЕС и с другими партнерами. Это не плохо и не хорошо, но это нужно понимать и элитам и населению: иметь отношения с Евросоюзом - даже «самые близкие» - не означает «жить как в Западной Европе».

 

2017-й стал годом довольно заметной активизации Израиля в направлении Армении. Какими факторами, по Вашим оценкам, может быть обусловлен данный процесс и какая роль отведена в нем Ирану?

 

Это во многом связано с вашим предыдущим вопросом о том, как выстроиться в текущие ближневосточные трансформации, сохранив собственную безопасность. Характер отношений между Израилем и независимой Арменией, был, мягко скажем, специфическим. Основными контрагентами Израиля в регионе были, все же, Грузия и Азербайджан. Армении нужно внимательно присмотреться к мотивам изменения такого подхода израильской стороной.  Разумеется, Израиль мог бы дать много полезного армянской экономике в плане капитала, инвестиций и технологий. Однако мне представляется, что основным двигателем интереса к Армении являются политические мотивы, с приоритетом на поиск точек опоры для сдерживания Ирана. Кавказ в этом смысле стал для Израиля такой площадкой во второй половине 2000-х. В 2008-09 гг. Министерство иностранных дел Израиля учредило специализированный департамент по делам Кавказа и Центральной Азии.  Поэтому принцип «многовекторной дипломатии», который пока помогает Армении избегать крайностей в отношениях России и Запада, логично применять и к израильско-иранскому сюжету. Важно не стать объектом влияния одного сильного игрока в его борьбе с другим.