Понедельник, 26 Июня 2017 15:09

Посол по особым поручениям, Чрезвычайный и Полномочный Посол Нагорно-Карабахской Республики Масис Маилян в интервью АрмИнфо комментирует последние заявления вокруг процесса карабахского урегулирования. Подчеркивает недопустимость нынешней агрессивно-милитаристской политики Баку с точки зрения международного права и отношений. Приводит аргументы в пользу необходимости возвращения арцахцев за стол переговоров по юридическому определению собственной судьбы.      

 

О необходимости возвращения Степанакерта за стол переговоров по определению судьбы арцахского народа периодически говорят не только в Ереване, но и в Москве, Вашингтоне и Париже. При этом в вопросе определения статуса Арцаха путем уступок определенных территорий в Ереване принято ссылаться на приоритетное желание арцахцев. Каким видится реально возможное урегулирование конфликта Вам?    

 

Вы применили правильное слово «возвращение» в вопросе участия официальных представителей Республики Арцах в переговорном процессе. На самом деле, еще в сентябре 1993 года Минская Группа СБСЕ (ныне ОБСЕ) признала за Нагорным Карабахом статус стороны в конфликте. В дальнейшем этот статус был подтвержден в документах ОБСЕ и косвенно в одной из Резолюций СБ ООН, принятой по НК конфликту. Российская посредническая миссия всегда работала с руководством НКР, как с официальными представителями одной из трех сторон конфликта. Возвращение делегации Арцаха за стол переговоров не только восстановит искаженный диалоговый формат, но и повысит эффективность мирного процесса. Полноценное участие Арцаха на всех этапах переговоров важно с точки зрения разделения ответственности конфликтующих сторон за результаты мирного процесса. Власти Арцаха продолжают выступать за полноправное участие в процессе и готовы взять на себя свою долю ответственности за поддержание региональной стабильности и судьбу региона в целом. Что касается вопроса территорий, то согласно Конституции Республики Арцах этот вопрос находится в компетенции ее граждан. Соответствующая статья Конституции может быть изменена только путем всенародного референдума. Статус НКР как независимого государства был легитимно определен всенародным референдумом в 1991 году и в дальнейшем более десяти раз прямо или косвенно подтверждался гражданами Арцаха.

 

Глава МИД АР Мамедъяров недавно озвучил очередную “уступку” Баку - «территории в обмен на мир»...

 

Предпочитая не говорить о правовом статусе НКР, в Баку действительно предлагают принцип «территории в обмен на мир». Во-первых, это очередная бесперспективная попытка вести переговоры с позиции силы, во-вторых, данная позиция нацелена на искажении сути конфликта. На самом деле основная проблема заключается в том, что в Баку не желают признавать фундаментальные права граждан Арцаха и право Республики Арцах на существование. Фокусируя внимание международных посредников на проблеме территорий, Азербайджан пытается не только исказить суть конфликта, но, получив территории, уже на первом этапе лишить граждан НКР всех преимуществ и возможностей по обеспечению собственной безопасности, а на втором – установить тотальный азербайджанский контроль над Нагорным Карабахом, где не останется коренное армянское население. Чтобы понять, что причиной конфликта являются не территории, которые перешли под контроль Армии обороны НКР в ходе инициированной  Азербайджаном агрессии в 1992-1994 годах, достаточно вспомнить, что Арцахский конфликт возобновился в 1988 году, когда проблемы этих территорий не существовало. Поэтому абсурдно полагать, что конфликт можно урегулировать путем сдачи территорий Азербайджану. Путем уступки территорий можно добиться не мира, а отложенной войны. И новая война начнется с более удобных для противника позиций. Азербайджанская сторона не случайно пытается заполучить территории вдоль реки Аракс, которые с востока замыкаются на Мегринском районе Армении. Именно данное направление удара было одним из основных в ходе Апрельской войны. Кроме того, Азербайджан вместе со своими турецкими союзниками наращивает и укрепляет военную группировку в Нахиджеване, уже с запада Мегри. Эти и другие действия азербайджано-турецкого тандема создают экзистенциальную угрозу не только для Арцаха, но и для Республики Армения. При нынешнем раскладе сил в самом регионе, а также с учетом динамики вокруг региона, достижение полноценного урегулирования проблематично. Но при проявлении Азербайджаном соответствующей политической воли и конструктивного подхода, стороны могли бы договориться о прекращении кровопролития на границах. Искусственное нагнетание ситуации на передовой линии не решает ни политические, ни военные задачи и все более отдаляет мирную перспективу. 

 

Азербайджан регулярно осуществляет политику систематического применения террора не только в отношении непризнанной Республики Арцах, но и в отношении Республики Армения. Однако, несмотря на юридическую силу термина “терроризм”, его определение в международных отношениях до настоящего времени неоднозначно. Существуют ли, на Ваш взгляд, возможности привлечения Баку к ответственности за гибель армянских военнослужащих и, главным образом, мирных граждан в результате азербайджанской политики террора?

 

Одним из основных принципов юридической ответственности является принцип неотвратимости наказания. За совершение преступлений виновная сторона рано или поздно понесет за это юридическую ответственность. Это неминуемо. Временное несовершенство международного правосудия в данном контексте не должно стимулировать страны и отдельных официальных лиц добиваться нужных им политических решений под угрозой страха. По каждому из случаев преступных действий Азербайджана по отношению к НКР и ее гражданам правоохранительными органами Арцаха проводится соответствующая работа. Думаю, все материалы, в том числе собранные офисом Омбудсмена НКР, удостоятся должного внимания международного сообщества и соответствующей правовой оценки.

 

Баку периодически грозит армянским государствам и посредникам МГ ОБСЕ “большой войной” с целью шантажа и вымогания как можно больших уступок в карабахском урегулировании. Между тем, действия небезызвестного полковника Сурета Гусейнова в 1993-м предельно ясно продемонстрировали, чем может грозить алиевско-пашаевскому режиму “большая война” и сегодня. Вы не считаете, что именно всеобщая мобилизация является главной причиной, исключающей “большую войну” для руководства  сегодняшнего Азербайджана?

 

Это может быть одной из причин. И без всеобщей мобилизации в силовых структурах Азербайджана не все в восторге от проводимой в этой стране политики. Не случайно раскрываются заговоры и под предлогом «шпионажа в пользу Армении» нейтрализуются десятки азербайджанских офицеров – противников режима, некоторые из которых ликвидируются без суда и следствия.

 

В адрес сопредседателей МГ ОБСЕ все чаще звучат обвинения в имитации мирного процесса и заведении переговоров в хронический тупик. Резко возросший уровень напряженности как будто призван трансформировать главную задачу МГ ОБСЕ в установление реального режима перемирия путем создания эффективных механизмов по недопущению возобновления военных действий. И именно апрель прошлого года лучше всего прочего продемонстрировал необходимость создания надежной системы мониторинга. Вы усматриваете предпосылки и признаки подобной трансформации?

 

Очевидно, что в вопросе урегулирования конфликта между НКР и Азербайджаном усилия международных посредников должны быть направлены в высшей степени на закрепление перемирия и исключение военного сценария. По поводу переговорной имитации хотел бы напомнить один эпизод из истории урегулирования конфликта: летом 1992 года около половины территорий НКР оказалось под контролем азербайджанских вооруженных формирований, а гражданское население оккупированных районов подверглось уничтожению или этническим чисткам. Примечательно, что в этой связи 23 сентября 1992 года Председатель Минской Конференции СБСЕ Марио Рафаэлли направил послание Действующему председателю  СБСЕ  Йозефу Моравчику, поставив вопрос ребром: «Как может Минская группа безразлично продолжать переговоры, в то время как предмет их (Нагорный Карабах – Ред.) постепенно исчезает.  Если Нагорный Карабах вновь попадет под контроль одной из стран (Азербайджана – Ред.) в результате военных наступательных действий, что останется от предмета переговоров?». Слава Богу, сейчас нет опасности в исчезновении НКР как субъекта и объекта переговоров, поскольку Армия Обороны НКР достаточно сильна и эффективно выполняет свои функции, в том числе по части сдерживания противника. В приведенной цитате просматривается вполне логичная и принципиальная позиция посредника. Важно, чтобы и сегодняшние сопредседатели МГ ОБСЕ могли реально оценивать ситуацию и продолжать свою работу с учетом объективной действительности. Несомненно, без внедрения постоянного международного механизма контроля над режимом прекращения огня и механизма расследования инцидентов на границе, а также реализации мер доверия, искусственная интенсификация переговоров по политическим вопросам не только неэффективна, но и весьма опасна. Реальными действиями страны-сопредседатели должны способствовать созданию необходимых условий для политического диалога. А круглосуточный мониторинг линии соприкосновения противостоящих войск нужно организовать либо путем существенного расширения возможностей Офиса Личного представителя Действующего председателя ОБСЕ, либо путем создания отдельной мониторинговой миссии. Другим важным шагом в процессе урегулирования конфликта стало бы восстановление нарушенной линии прекращения огня. Когда в апреле 2016 года Азербайджан попытался денонсировать Соглашение о прекращении огня от 12 мая 1994 года, странами-посредниками было заявлено, что Соглашение о прекращении огня 1994 года, а также принятое в его развитие Соглашение об укреплении режима прекращения огня в нагорно-карабахском конфликте 1995 года имеют бессрочный характер. Также было заявлено, что они по-прежнему составляют основу перемирия в зоне конфликта. В первый день Апрельской войны Генеральный секретарь ООН призвал все вовлечённые стороны в полной мере соблюдать Соглашение о прекращении огня. Примечательно, что во всех апрельских заявлениях представителей ОБСЕ и ООН в качестве ключевых документов для стабилизации ситуации указываются исключительно соглашения, подписанные сторонами в 1994-95 годах. В этой связи  странам-посредникам в Минской Группе ОБСЕ и Генеральному секретарю ООН следовало бы проявить принципиальность и последовательность в вопросе соблюдения сторонами правовой базы перемирия и ее составляющих. В частности, необходимо добиться от азербайджанской стороны восстановления конфигурации линии соприкосновения противостоящих войск по положению на май 1994 года (status quo post bellum), когда конфликтующие страны подписали Соглашение о прекращении огня и публично подтвердили координаты прохождения линии прекращения огня. Восстановление линии может стать эффективной мерой сдерживания и определённой гарантией невозобновления военных действий. Небольшие территориальные приобретения не должны стать стимулом для возобновления большой войны.

 

13 июня глава МИД Азербайджана Эльмар Мамедъяров, отметив бессменность, как документа урегулирования карабахского конфликта, так  и позиции Азербайджана,  подчеркнул приверженность Баку проведению субстантивных переговоров. Одновременно Мамедъяров озвучил необходимость изменения статус-кво, обосновав это “всем известными последствиями его сохранения”. О каких субстантивных переговорах может идти речь, учитывая сохраняющуюся в позиции Баку деструктивизм?   

 

Заявления из Баку свидетельствуют о том, что Азербайджан продолжает попытки увязать возможное внедрение уже согласованных международных механизмов с ведением субстантивных переговоров, в результате которых Азербайджан вожделеет получить утраченные в войне территории, что, безусловно, разрушит созданную десятилетиями систему безопасности НКР и приведет к новой войне. Это негативный, деструктивный вектор изменения статус-кво. Статус-кво может быть изменен, но только в позитивном ключе, в направлении обеспечения долгосрочного мира в регионе. К примеру, если основными центрами сил будет принято решение о международном признании независимости НКР, установится достаточно стабильный и устойчивый статус-кво.