Сергей Кургинян: Отклик России на импульсы из Армении и Азербайджана диктует геополитический рынок

Какие минусы и плюсы Вы усматриваете в сегодняшней кавказской политике России, в частности в направлении Армении, а также в  политике Москвы на постсоветском пространстве в целом.

После развала Советского Союза ставшего самым худшим днем в моей жизни реальность стала диктовать нам всем новые правила. В рамках этой логики новый тип связей между Россией и Арменией может строиться исключительно на основе национального развития наших стран. Соответственно, в отношениях с Арменией у России не может быть сегодня иных интересов кроме как обеспечить оптимальность этого национального развития. И если это национальное развитие предполагает связи Армении не с Россией, а с кем-то еще, то Москве, понимающей, что в конечном итоге неминуемо сложится конфигурация, отвечающая национальным интересам, не останется ничего иного как это принять. В сегодняшних реалиях подчинять или трансформировать кого-то бессмысленно, рано или поздно все решат настроения общества, его импульсы. Можно лишь как-то содействовать более быстрому развитию этих импульсов, пытаться ими управлять невозможно, потому что в итоге мы получим обратную реакцию. Другое дело, что многие страны и отнюдь не только на Кавказе, но и Европе представляют собой большие кастрюли со специфическими крышками, внутри которых бурлит совершенно иное содержание. И эти крышки очень часто в 100 раз более прозападны чем то, что под ними бурлит. В этом смысле нам следует четко отличать пробуждение национального духа от глобализма, крышку от содержания.

Позволяет ли сегодня России существующий политический и ресурсный потенциал это делать и как-то реагировать на эти процессы?

Естественно, что Россия не в восторге от того, что в сопредельных с нею территориях и странах, вопреки наблюдающимся в обществах трендах, формируются структуры очевидным образом желающие выступать в роли инструментов иных государств. История показывает, что такие процессы неминуемо оканчиваются таким же неминуемым крахом этих инструментов. Никогда еще инструменты США не оставались целыми, после выполнения своих функций они неизбежно ломались. Поэтому Россия говорит то, что думает, поддерживая любые иные настроения. При этом, не следует забывать о противоречивости самой России, существенная часть чьей элиты еще совсем недавно мечтала о полноценном слиянии с Западом, вхождении в Европу. Это была долгая история, на алтарь которой, как мне кажется, был принесен в жертву Советский Союз. Поэтому однозначно рассматривать всю Россию как антизападный элемент было бы достаточно наивно. Внутри российской элиты идет сложная, вязкая специфичная борьба с оглядкой на умонастроения масс. И не думаю, что сегодня какая то из борющихся сил имеет право выступать от лица всех остальных. Это довольно противоречивый симбиоз, внутри которого также надо как-то строить отношения.

И, тем не менее, Армения - член ЕАЭС. Какие тенденции во внешней политике Москвы в отношении Еревана можно сегодня прогнозировать в данном контексте? 

Мое понимание внешней политики современной России и ее президента Путина говорит о направленности ее внимания на то куда движется национальный интерес. И не только Армении, но и любого другого государства. В этом специфика путинской политики, которая, строго говоря, не является имперской. Эта политика нацелена на то, чтобы угадать  тенденции, увидеть, куда хочет вырулить народ и элита, чтобы деликатным образом это учесть и внести соответствующие коррективы во внешний курс. Если Армения вдруг захочет сблизиться даже с Турцией, то пусть сближается, это ее проблема. Насколько я знаю, никто в Москве этому противодействовать не будет. Просто будут сделаны соответствующие выводы и выработана линия поведения. Никто не будет стучать кулаком по столу, упрекать Армению в предательстве. Это не Путин, это кто-то другой. Иными словами, со странами, связывающими национальный интерес с Россией, Москва строит одни отношения, со странами, видящими его в иных местах – совершенно иные. Думаю, что это нормально. 

А как насчет национальных интересов Армении?    

Не могу сказать это однозначно. Национальный интерес Армении определяют конфликтующие внутри нее группы, политическая элита. На мой взгляд, тут также общей точки зрения нет. Я прекрасно помню эйфорию конца 80-х, разговоры о том, что главной точкой опоры США на Кавказе станет именно Армения. Сегодня на примере заинтересованности British Рetroleum и всех остальных в сопредельном государстве мы видим, что этого не произошло. Именно это и привело к новому оформлению армянской политики. Время надежд и безоговорочных, но утопий прошло, и я никого в этом не упрекаю, учитывая, что точно такие же утопии существовали и в России. Поэтому сказать, что кто-то сошел с ума и поверил Америке, я не могу, российская элита ведь поверила США точно так же как и элиты других стран постсоветского пространства.   

Многие считают, что национальные интересы Армении определяет карабахский конфликт. И еще больше людей считает, что задвижка от этого конфликта в руках России…

Я лично этого не вижу и потому так не считаю. И мне очень бы хотелось услышать хоть одно доказательство того, что Москва манипулирует карабахским конфликтом. Конечно, я был бы не против этого, но я этого не вижу. Россия движется вперед в соответствии с собственными национальными интересами, состоящими в том, чтобы отвечать взаимностью на импульсы исходящие из прилегающего пространства. Естественно, что Россия соответственно откликается как на импульсы, идущие из Азербайджана, так и на импульсы, идущие из Армении. Это своеобразный геополитический рынок, в котором Россия отслеживает развитие тенденций, реагируя на реальность и соответственно перекладывая руль. Именно это и является сегодняшней многовекторностью России. В Кремле прекрасно понимают, что рулит Арменией не российское посольство, не резидентура и даже не российские армяне. Рулит Арменией национальная элита, сложный сплав элитных и народных тенденций. И в Кремле, на мой взгляд, просто смотрят куда движутся эти тенденции со всеми вытекающими последствиями.

Вы охарактеризовали некоторые страны как кастрюли со специфическими крышками, внутри которых бурлит совершенно иное содержание. Что и под какой крышкой бурлит в Армении?

В случае Армении просчитать, а тем более сказать это довольно сложно. Я наблюдаю за восточноевропейскими странами и могу сказать, что в Болгарии это происходит. На мой взгляд, очень скоро такие процессы пойдут в Италии, Греции, Испании и даже Франции. Там я это вижу. В Украине вообще все разделилось на несколько цивилизационных модулей, каждый из которых движется в разные стороны. Греческая Sirisa или итальянская партия “5 звезд” говорят о недовольстве народа своей “крышкой”. То есть там есть прямые индексы, которых в Армении я не вижу. Пока что я не вижу структур, выражающих разногласие между народом и элитой.

Власти Армении 3 года шли в направлении евроассоциации, меж тем как рядовые граждане в основном стремились в тогда еще Таможенный союз. Разве это не говорит о разном содержании кастрюли и крышки?

Возможно. Но тогда почему в Армении не провели соответствующий референдум?

А вот это как раз вопрос к” крышке”…

Российское руководство привыкло смотреть на руководство стран-партнеров. Это видно невооруженным взглядом. И это, на мой взгляд, говорит об определенной деликатности Москвы. Любой другой взгляд является предметом манипуляции, попыткой искусственного вызывания определенных тенденций. И эта осторожность-деликатность опирается на мнение обществ стран-партнеров. Если эти общества решат то они поменяют свое руководство, вместе с чем, соответственно, немного поменяется и политика России. Россия – не Советский Союз, и там нет жесткого стремления к расставливанию акцентов имперским кулаком. Путин – политик очень осторожный. И осторожность эта выражается в стремлении всеми силами избежать кого-то задеть. В той же Украине Путин отреагировал лишь тогда, когда с 12 нарушениями Конституции там скинули Януковича и объявили оголтелый антироссийский курс. Не думаю, что он был в восторге от Януковича или Ющенко, но в России понимали, что они являлись крышкой, под которой варилось что-то иное и это что-то уважали. И эта осторожная политика в нейтральной ситуации близка к нулевой температуре, будучи построенной на взаимодействии со статус-кво.

Является ли отсутствие у России жесткого стремления к расставливанию акцентов имперским кулаком свидетельством ограничения ее интересов постсоветским пространством?

Ни в коем случае. Россия никогда не оставит свои интересы на Ближнем Востоке. Будет ли это Русская империя, Советский Союз или национальное государство, мы всегда будем защищать свои интересы на Ближнем Востоке. Русская политика на Ближнем Востоке это много столетий и одно из самых блестящих достижений России. Никто от таких вещей не отказывается. Россия никогда не перестанет играть в мягкую игру на глобальном уровне, но она будет это делать в тысячу раз мягче, чем это делал СССР.

Лозаннские соглашения создали вокруг Ирана перспективы для возникновения новой реальности. Какими они видятся Вам?

Я не верю в эту новую реальность, полностью разделяя мнение религиозного лидера Хаменеи, который сказал по этому поводу следующую фразу: “Если вам так хочется вести эти переговоры, ведите. Посмотрим, что будет дальше”. Естественно, что мы будем рады, если у Ирана все будет развиваться успешно. Естественно, что все нужно будет отследить и соответственно с итогами этих наблюдений переложить руль российской политики в отношении этой страны. Но я лично и мои соратники в подобные радужные перспективы не верим.

Армянское общество наблюдает за экономическим сближением России и Турции с определенной тревогой, основывающейся на фобиях и имеющимся негативным опытом. Вы разделяете эти опасения? 

Турция и все что с нею связано - это невероятно сложный вопрос. Это страна все еще на перепутье, она все еще не обрела себя, не определилась со своим местом в мире и находиться в некоем транзитном состоянии. Экономические проекты с Россией пока что также находятся на этой стадии. Все делается очень осторожно. И если бы Россия хотела полностью встать на сторону Турции, то не думаю, что Владимир Путин приехал бы 24 апреля на 100-летие Геноцида в Ереван. На мой взгляд, в российско-турецких отношениях все гораздо тоньше, чем это кажется на первый взгляд, тем более, заслоняемый фобиями. Я к тому же не стал бы говорить об однозначности политики самой Армении в отношении Турции. В самой Армении есть очень разные подспудные внутренние течения. А хваленая армянская антитурецкость тоже имеет свои пределы, мы то видим в армянской элите и протурецкие течения.