Пятница, 5 Июня 2015 13:10

Сергей Мирославович, необходимость новых переговоров с Ереваном по пересмотру юридического формата отношений является одним из 30 пунктов итоговой Декларации рижского саммита «Восточного партнерства». Ведет ли Армению, на Ваш взгляд, новый формат отношений в направлении евроинтеграции? 

 

Мы привыкли сводить весь вопрос к членству или интеграции, меж тем как взаимоотношения этой повесткой не исчерпываются. Если страна не имеет шансов в перспективе стать членом в ЕС или, допустим, льгот в вопросах получения Шенгена, это отнюдь не означает автоматического разрыва отношений. На мой взгляд, одним из негативных последствий украинского кризиса стало именно такое сведение всей повестки отношений ЕС-Украина к чрезмерно упрощенной, двухцветной схеме. Поэтому я бы не стал однозначно расценивать Рижский саммит ВП как провал или достижение. В Риге имела место констатация процесса начавшегося задолго до Риги и Вильнюса – фрагментации постсоветского пространства. Это пространство все более становиться конгломератом разнонаправленных интересов. Даже в странах Кавказа на интеграционные вызовы есть три разных ответа: укрепление прозападного вектора Грузии, балансирование Азербайджана и проевразийский выбор Армении. Но и это отнюдь не значит, что эти страны будут придерживаться одной этой линии. К примеру, ситуация в Панкисском ущелье, на которую в Тбилиси обратили серьезное внимание, заставляет эту страну сотрудничать с Россией, поверх имеющихся проблем. Присутствие Франции среди сопредседателей МГ ОБСЕ, полумиллионная армянская диаспора, миллионная в США заставляют Армению смотреть и на Запад. Азербайджан же привычно балансирует между разными центрами силы и балансирует с выгодой. С этой точки зрения говорить об окончательном выборе, не только Армении, но и любой иной страны бывшего СССР не представляется возможным.        

 

Европейцы уже привычно утверждают, что противоречий между евразийским выбором Армении и новыми формами сотрудничества с ЕС нет. Вы лично видите такие противоречия? 

 

На мой взгляд, эти противоречия, собственно, были заданы самим Евросоюзом в 2013-м году. Если бы не этот факт, и не будь риторика господина Баррозу столь однозначной, может быть и не развернулся бы украинский кризис. Надеюсь, этот кризис станет уроком для тех, кто поставил страну с расколотой идентичностью перед однозначным выбором. Это очень опасно, как для Европы, так и для России.

 

В Армении проблем с целостностью идентичности нет…

 

Согласен. Тем не менее, ближнее зарубежье воспринимается Россией в качестве сферы особых интересов. И покушение на эту сферу без учета ее интересов, безусловно, является для нас проблемой.       

 

Многие евразийские скептики в ответ на вопрос о перспективах Армении в ЕАЭС, предлагают поговорить о плачевных перспективах самого проекта евразийской интеграции. Ваше мнение?

 

В настоящее время этот проект продолжает находиться в стадии формирования. Соответственно, делать какие-то далеко идущие выводы мы пока не можем. Сегодня проект евразийской интеграции проходит определенное апробирование. В отличие от СНГ, ЕАЭС не является проектом об общем прошлом. Это попытка выстроить определенную интеграционную структуру, где придется делиться определенными суверенитетами. Это сложно и потому мы видим, в каких муках это все рождается. В этом свете, говорить о перспективах Армении следует только в увязке с перспективами самого ЕАЭС. Идея сама по себе довольно интересна и имеет все шансы на то, чтобы вырасти во что-то состоятельное. Но поставить телегу впереди лошади невозможно.

 

В одном из своих выступлений вы оценили ситуацию вокруг разрешения иранской ядерной проблемы как задачу со многими уравнениями. Поделитесь главными из них.

 

Нормализация отношений Запад-Иран повлечет неминуемое вовлечение Ирана в энергетические проекты Европы. Это автоматически приведет к резкому видоизменению роли, которую сегодня играет Азербайджан, рассматривающийся в качестве противовеса России в обеспечении Европы углеводородами. После появления на этом поле страны с более мощным потенциалом, чем у Азербайджана, эта роль начнет размываться. Выход Ирана приведет и к уничтожению в определенном смысле монопольной роли России на европейском энергетическом рынке. После чего Иран окажется в состоянии существенно активизировать свою региональную политику. Как он ее будет проводить, в чьих интересах – вопросы, которые совершенно очевидным образом войдут в повестку дня.

 

Тем не менее, намерение президента РФ отменить эмбарго на поставки российских ЗРК С-300 Ирану говорит о понимании Москвой тонкости конкуренции за Иран между Западом и Россией… 

 

Иран – достаточно весомая величина, чтобы рассматриваться исключительно в качестве приложения к чужим интересам. Меня всегда поражала степень укорененности идентичности этой страны. И дело не сводится к одному исламскому фактору, как многие считают, поверх него наложен фактор персидской идентичности. В этом свете Иран не готов к роли школьника в соревновании педагогов. Интерес России к Ирану действительно очевиден, учитывая многолетнее конструктивное взаимодействие Тегерана и Москвы в турбулентном исламском мире. Иран всячески подчеркивал категорическую неприемлемость насилия и терроризма на Северном Кавказе, поддерживал позиции России в ОИК и т.д. Иран – страна статус-кво, незаинтересованная в военной интернационализации Каспия. Но это не означает тождественности всех позиций Ирана и России. Поэтому прежде чем говорить о сотрудничестве, надо определить его направления. Пока их явно недостаточно, чтобы говорить о стратегическом сотрудничестве. Есть некий интерес к этой важной стране, играющей роль и на Каспии, и на Кавказе, и на Ближнем Востоке, и в Афганистане, на очень многих геополитических театрах. Но намерения должны подкрепляться и одной отмены эмбарго на С-300 тут явно недостаточно.

 

Продолжу тему. Можно ли разрешить карабахский конфликт без учета мнения Ирана?

 

В первую очередь карабахский конфликт должны решать Армения и Азербайджан. Но без учета мнения Ирана это, конечно, невозможно. Мы зачастую забываем о важности соседства. Иногда соседство бывает настолько важным, что затмевает другие важные и прагматические резоны. Это ведь даже не вопрос Украины и России. Аналогичная ситуация между Кубой и США. Существует масса сюжетов, когда политика становится весьма эмоциональной, когда дело касается отношений с соседями. Это особая статья, сбрасывать которую со счетов непродуктивно.

 

Какова, на Ваш взгляд, степень вероятности окончательного оформления Лозаннских договоренностей в июне?

 

Даже если это соглашение и будет окончательным, все равно будут разные процедурные моменты. Любая система бюрократически инертна. И в условиях, когда режим санкций в отношении Ирана работал не одно десятилетие очень сложно будет в одночасье развернуть эту машину в  режиме “полный назад”.  

 

Многие коллеги и эксперты, как в Армении, так и Азербайджане приписывают авторство наблюдавшегося в 2014-2015-м нагнетания ситуации на линии соприкосновения сторон карабахского конфликта, России. Обоснование – заинтересованность Москвы в удерживании, таким образом, Еревана и Баку в зоне своего влияния. Развеете эти мнения?

 

Я не вижу в этом нагнетании какой-то эксклюзивной ответственности какой-то из сторон. В частности ответственности России. Причин для такого нагнетания много. Во-первых сами стороны не находят выхода. В результате чего имеет место сползание к каким-то иным, в том числе силовым методам. Таким образом, происходит своеобразное тестирование Минской группы сторонами конфликта. Того насколько она может выступать в качестве единой силы в новых условиях.

 

Стали ли последние парламентские выборы в Нагорном Карабахе шагом вперед или назад в направлении урегулирования конфликта? 

 

Прежде всего, это был очередной шаг к утверждению особой, специфической карабахской идентичности. Многие привычно говорят об экономических и военных гарантиях, которыми Карабаха обеспечивает Армения. Конечно, это все так, но если люди приходят голосовать и выбирать, значит это им нужно. Значит, они себя не ощущают частью Армении и тем более Азербайджана. Это результат. А то шаг это вперед или назад зависит от того где вы сидите и как оцениваете ситуацию. Баку оценивает выборы негативно, поскольку они не решают проблему территориальной целостности. В Армении на выборы смотрят положительно и оптимистично, учитывая, что выборы дают определенный выигрыш времени, привыкания к постепенно устаканивающимся реалиям. Сами же “люди на земле” тем самым стремятся манифестировать свое существование, отрицаемое ведущими игроками.