Четверг, 14 Мая 2015 11:42

 

Каковы, на Ваш взгляд, могут быть ожидания Армении и Азербайджана от рижского саммита “Восточного партнерства” на фоне внешнеполитической ориентации двух стран в целом? 

Судя по информации, поступающей от организаторов саммита в Риге, наряду с общими вопросами и темами будут обсуждены планы взаимодействия ЕС с конкретными государствами-участниками. Видимо уроки Вильнюсского саммита и его последствия были хорошо усвоены в Брюсселе, и теперь форсированное заключение соглашения об Ассоциации с ЕС с членами Восточного партнерства в повестке дня европейской дипломатии не стоит. Зато стоит ожидать начало реализации программы индивидуального партнерства с каждой конкретной страной, учитывающей, в том числе особенности проводимого ими внешнеполитического курса. Насколько известно в приоритет сотрудничества с Арменией выносятся вопросы  политического характера. Что касается Азербайджана, то это в первую очередь взаимодействие в топливно-энергетической и инвестиционной сферах. Конечно, это не означает, что в соглашениях связанных с Арменией не будет экономической компоненты, а в соглашениях с Азербайджаном – политической. Но все прекрасно понимают, что основные приоритеты таковы.

В течение 2015-го критика США в отношении ситуации в Азербайджане, арестов журналистов, представителей NGO существенно ужесточилась даже по сравнению с 2014-м. Чем это обусловлено в реальности, учитывая, что критики подобных масштабов в адрес соседних Армении и Грузии не звучит?

Я думаю, что в вашем вопросе есть определенный ответ. Многие наблюдатели склонны полагать что критика США гражданских прав и свобод в Азербайджане это больше предлог, тем более что ситуация в соседних странах Госдепом вообще не комментируется. Подавляющее большинство соратников Саакашвили, если не все, которые сидят в грузинских тюрьмах, в качестве политзаключенных не рассматриваются ни Соединенными Штатами, ни Европой. Имеющиеся же факты гонений на журналистов и представителей неправительственного сектора в Армении практически не находят отражения в соответствующих отчетах правозащитных организаций, чья деятельность поддерживается на официальном уровне. Объяснить все пресловутыми двойными стандартами было бы проще всего. Очевидно, что речь идет о неприкрытом политическом давлении, за которым стоит желание обеспечить контроль над политическим полем Азербайджана. Азербайджан – это единственная страна в регионе, которая не придерживается ни прозападного, ни пророссийского внешнеполитического курса. Такая ситуация не устраивает определенные политические круги в США, которые настаивают на безусловном выборе Баку прозападного курса, что чревато серьезными осложнениями в отношениях не только с Россией, но и с Ираном – основными региональными партнерами и соседями страны.  В Москве и Тегеране это хорошо понимают и благосклонно относятся к желанию Баку дистанцироваться от враждебной для них линии поведения. Но в Вашингтоне, некоторые представители политического истэблишмента, упорно не хотят считаться с интересами Азербайджана, что приводит к конфликту интересов.

На экспертном уровне существует мнение объясняющее существенное потепление отношений Азербайджан-Россия стремлением Вашингтона сменить власть в Баку. Хотелось бы узнать на этот счет мнение азербайджанского политолога…

У российско-азербайджанских отношений на самом деле более глубокая и основанная на взаимных интересах история. Российское направление – это одно из базовых элементов азербайджанской внешней политики. В Москве и Баку понимают, что любой серьезный кризис в азербайджано-российских отношениях обернется непоправимыми последствиями как для двух стран, так и для региона в целом. Что касается потепления, то мне кажется, что речь скорее идет не о потеплении, а о переформатировании. Долгие годы Азербайджан настаивал на том, что отношения с Россией, должны строиться на равно партнерской основе. С некоторых пор, эта схема стала воплощаться на практике. Принятие соглашения «О поощрении и взаимной защите инвестиций», партнерские соглашения между ведущими бюджетообразующими компаниями двух стран – «Роснефтью» и SOCAR, многомиллиардные контракты с “Рособоронэкспортом” составляют основу этого партнерства. Все эти документы были приняты в последние год-полтора. Кстати именно в этот период впервые был достигнут существенный прогресс в переговорах по определению политико-правового статуса Каспийского моря. Даже реализация Азербайджаном стратегии Южного газового коридора не вызывает у российской стороны такого стойкого неприятия как это было всего несколько лет назад. Стороны понимают, что практические интересы у них могут и расходиться, но стратегических расхождений допускать нельзя. Что же касается США, то в отношении между Азербайджаном и США до сих пор действует пресловутая 907-ая поправка, серьезно ограничивающая торгово-экономические отношения между двумя странами. И хотя в последние десять с лишним лет, действие этой поправки приостанавливается на очередной год, все же говорить об аналогичном с Россией уровне торгово-экономических отношений между странами не приходится.

Какие объективные предпосылки для укрепления отношений между РФ и Азербайджаном существуют сегодня на Ваш взгляд? 

Азербайджан и Россию сближают не только общие интересы, но риски. Недавний визит в Баку секретаря Совбеза России Николая Патрушева это прекрасно проиллюстрировал. Всевозрастающая угроза со стороны международных террористических структур, таких как Аль Каида и «Исламское государство», угроза дестабилизации политической ситуации в регионе Каспийского моря, перспектива реализации деструктивных внутриполитических сценариев, выступает объединяющим фактором в выборе текущих приоритетов азербайджано-российского сотрудничества. Реализация перспективных планов экономического сотрудничества между двумя странами, также является основным элементом взаимодействия. Сегодня товарооборот между Россией и Азербайджаном составляет около 3,5 млрд. долларов, но в планах – доведение его и до 5 и даже до 10 млрд, в течение предстоящего десятилетия. Реализация всех этих планов требует высокого уровня взаимодействия, что мы в принципе, сегодня и наблюдаем.

Своими экономическими санкциями в отношении России и политикой сдерживания в отношении Турции Запад и США, в частности, по сути, толкают эти страны на более тесный союз. Какой представляется ситуация в российско-турецких отношениях Вам? 

Российско-турецкие отношения являются вполне самодостаточным направлением региональной политики. Они не столь существенно зависят от влияния Запада, в то же время в достаточной мере подвержены зависимости собственно от взглядов Анкары и Москвы на проблемы региональной политической и экономической безопасности. Скажем, сирийская и армянская повестки двух стран, по которым у них наблюдаются серьезные расхождения, способны оказать существенное влияние на текущие приоритеты сотрудничества, нежели противоречия между ними и коллективным Западом по проблемам Кипра или Украины. Сегодня мы можем наблюдать как раз такую ситуацию. До сих пор Анкара и Москва старались дистанцироваться от проблемных тем в угоду решения задач практического значения. Однако недавний визит президента России В. Путина в Ереван и произнесенная им речь была воспринята в Анкаре как отход  от этой практики, что негативно отразилось на текущих взаимоотношениях двух стран. Как будут развиваться события в дальнейшем - покажет время. Но уже сегодня ясно, что если Турция и Россия действительно будут стараться избегать возникновения подобных ситуаций впредь, то сторонам придется синхронизировать реальные интересы, измеряющиеся десятками миллиардов долларов с подходами к принципиальным для них вопросам региональной политики.

Некоторые коллеги из Азербайджана считают, что реальная азербайджанская оппозиция сегодня находится в мечетях. Какую роль отводите исламскому фактору в Азербайджане, в общем и в частности, фактору “Исламского государства” лично вы?

Если быть точными, то радикальные исламисты и традиционные исламские ценности практически несовместимы. Приверженцы радикальных взглядов находятся скорее вне мечетей, поскольку являются непримиримыми врагами приверженцев норм и принципов поведения существующих в традиционном исламе. Хотя исламский фактор в азербайджанской политике присутствует, роль и значение его не стоит сильно преувеличивать. Здесь мы имеем дело скорее с весьма сильным влиянием извне, нежели с влиянием каких-то внутренних процессов. Как известно, азербайджанцы в основной массе своей – шииты, а эмиссары из за рубежа пытаются насадить среди верующих идеи салафизма. Этот процесс в Азербайджане идет со значительными сложностями, которые не наблюдаются в странах, где большинство населения составляют сунниты. К тому же оставаясь в массе своей приверженцами светских норм поведения, население страны оказывается невосприимчивым к новым веяниям. Поэтому основная нагрузка по нейтрализации рисков влияния экстремистских религиозных настроений ложится на правоохранительные органы и на госкомитет по работе с религиозными организациями. А на местах им серьезную помощь оказывают местные отделения управления мусульман Кавказа, религиозные активисты. Так что полагать, что в обозримом будущем религиозные радикалы станут существенным фактором во внутренней политике в Азербайджане вряд ли стоит.

Очень похоже, что Лозаннские соглашения по ядерной программе ИРИ, которым предстоит окончательное оформление в июне, ввели в глобальную игру нового игрока в лице Ирана. И намерение президента РФ отменить эмбарго на поставки российских ЗРК С-300 Ирану говорят о понимании Москвой всей тонкости ситуации. Какими представляются перспективы Тегерана в глобальной и главное региональной игре Вам?

Иран сильная региональная держава при любых раскладах и с этим невозможно не считаться. Мне кажется, что при условии снятия санкций против Ирана, эта страна вернется примерно в ту стадию своего развития, которая существовала при президенте Хатами. По сути Рухани является продолжателем линии поведения Хатами, с небольшими корректировками, учитывающими сегодняшние реалии. Во внутренней политике мы можем наблюдать дальнейшую последовательную либерализацию существующего режима, в то время как во внешней политике Тегеран будет стремиться отстаивать самостоятельную линию поведения, решая текущие вопросы, опираясь на собственные интересы, но с максимальным учетом интересов своих внешнеполитических партнеров, будь то страны Запада или Россия. Вопреки устоявшемуся мнению Тегеран заинтересован в партнерстве с западными странами, поскольку понимает, что этого требует реальная политика. В то же время Россия, как естественный партнер является и естественным союзником и одновременно естественным конкурентом для Ирана в его взаимоотношениях с Западом. В Тегеране рассчитывают на тонкую дипломатичную игру, если выбирать именно этот термин, чтобы в выгодном для себя свете разыграть многоходовые геополитические комбинации, которые могут укрепить его положение на политической карте региона и мира.  А вот будет ли эта игра давать желаемый для Тегерана результат, мы можем судить лишь по ситуации.