Четверг, 31 Июля 2014

Мы едем под палящим майским солнцем по низменности в Мартакертском районе Нагорного Карабаха. Едем в поисках новых историй людей пострадавших от карабахской войны. Справа, между вырисовывающимися вдалеке контурами развалин Агдама и сожженным и так и не восстановленным армянским селением расположилось село Айкаджур (Вуахмедли). Мы сворачиваем с автотрассы и подъезжаем к большому дому, увешанному спутниковыми тарелками и окруженному тенистыми деревьями. Во дворе играют дети…

Разговор начинается с мужчиной средних лет, невысокого роста в темных, непроницаемых очках и с говорящим именем Нельсон Степанян. Правый угол рта немного приподнят вверх от чего создается впечатление, что человек постоянно сардонически усмехается. Оставив в 1991 году учебу в Политехническом институте в Ереване, Нельсон добровольно вступил в ряды одного из формирующихся тогда отрядов самообороны для участия в разгорающемся Карабахском конфликте. Пройдя через всю войну, служил в армии вплоть до 1997 года. Говорить о своих наградах, званиях не желает, но сильно оживляется после вопроса о целесообразности сдачи тех или иных территорий в рамках 6 мадридских принципов вокруг которых идут переговоры по карабахскому урегулированию.

“Я 7 лет не спал дома в нормальной постели, как нормальный человек. Потом долгие годы не мог привыкнуть к обычному укладу, довоенному образу жизни. Лишь четвертый год как вновь привык спать как все люди. Но вопрос даже не в этом, все мы делали в те годы, то, что должны были делать, выбора нам никто не оставлял”, - говорит мужчина. Степанян убежден, что ни один из нынешних руководителей Карабаха, Армении не имеет морального права подписывать документ предполагающий сдачу хотя бы метра территории. Документа хотя бы содержащего намек на сдачу. “Каждый метр нашей земли пропитан кровью, мы заплатили за нее кровью, своей кровью. Если мы попробуем мыслить глобально, то увидим, что в мире нет ни единого государства, не имеющего в прошлом территориальных споров с соседями. И подобных запутанных споров и противоречий в мире множество и сегодня. Но никто, почему-то, ничего не сдает. И я не понимаю, почему мы должны что-то возвращать сегодня. Нам-то никто и ничего никогда не возвращал. Это не я говорю, история”, - грустно улыбается Нельсон.

Степанян убежден, что сегодня нет ни единой страны, инстанции, способной гарантировать людям, живущим в Нагорном Карабахе, что после сдачи какой-то территории у них не отнимут остального, домов отстроенных после войны с таким трудом. “Мы через все это уже проходили. Протянешь руку, сядут на плечо. Мы ведь не слепые. Мы прекрасно видим, что творится в сегодняшнем мире, в глобальной политике. Двойные стандарты, о которых так много говорилось ранее, сегодня уже плавно перетекают в стандарты тройные. При посредничестве глав МИД Польши Германии и Франции тогда еще президент Украины Виктор Янукович подписал с лидерами оппозиции план урегулирования политического кризиса. И что? Через неделю игра пошла по правилам развернутым на 180 градусов. И где все эти гаранты, министры? Если мы сдадим какую-то территорию это будет иметь для нас тот же эффект как если мы ее не сдадим. Я говорю это отнюдь не только от своего имени. Если сегодня в Карабахе кто-то проведет соцопрос, весь народ выступит против сдачи даже метра территории. По крайней мере, в будущем нам не в чем будет себя упрекнуть, если нас опять заставят оторваться от плуга и взять в руки оружие. Поэтому сдача любой территории мира Карабаху не принесет”, - убежден Степанян.

Мужчина признается, что сильно нервничает, когда по телевидению люди в костюмах, безупречно повязанных галстуках разглагольствуют о сдаче территорий, гарантиях безопасности людей на этих территориях проживающих. Это смешно, - убежден Степанян, причем не только когда дело касается Карабаха или Приднестровья. Любого конфликта, поскольку никто не имеет права сдавать территории, пропитанные кровью десятков тысяч молодых ребят. “В ближайшие десятки лет вывода войск не будет, просто потому, что это приведет к новой войне, новым потокам крови”, - Нельсон Степанян говорит с уверенностью и спокойствием, которые при других обстоятельствах могли бы показаться пугающими. “Украина – огромное и мощное по сравнению с нами государство, не имеет ядерного оружия, поскольку после развала Союза отказалось от права владения. Сегодня эта страна считает Россию агрессором. Не имея собственных сил защищать собственный суверенитет, страну, Украина кричит по всему миру об ущемлении своего суверенитета. Это наглядный пример для нас”, - убежден азатамартик. И гарантию безопасности граждан, мирных жителей Карабаха, по его мнению, дает лишь оружие: ядерное, тактическое, автоматическое, любое. И ни один из центров силы включая, страны-сопредседатели Минской группы, дать эту гарантию сегодня либо не в состоянии, либо на них нельзя полагаться.

“Мы не хотим войны, не хотим разрушений, голода, не хотим видеть страх в глазах своих детей. Хватит, насмотрелись. Я очень надеюсь, что когда-нибудь возвращусь на свою родину в Гасангаю без оружия в руках. И восстановлю наш дом. Иногда мои друзья, командующие оборонительными постами на границе помогают мне, и я смотрю на наше село в бинокль. Там все разрушено”… Нельсон Степанян убежден, что Карабах в первую очередь должен обрасти истинной, подлинной демократией. Руководство, сами карабахцы должны стремиться к этой высшей цели. Все должно быть справедливо, чисто, а править народом нужно демократическими, а не бандитскими методами как это делается сейчас. В этом случае Карабах в течение 15-20 лет можно будет превратить в образцовое для жизни место. “И если наше руководство не в состоянии разработать программу развития самостоятельно, то не зазорно воспользоваться опытом других демократических стран. Их много. Развитая экономика, свобода слова, демократия – лучший залог нашей безопасности”, - уверен он.

К разговору подключается отец Нельсона, Размик Степанян. Именно он основал село Айкаджур в котором ныне проживает большая семья Степанянов. “Я родился в селе Гасангая Мартакертского района Карабаха. В основном в селе с 20-х годов прошлого века жили армяне-переселенцы из Евлахского района Азербайджана. Но не в родном селе довелось мне встретить старость. После азербайджанского наступления в 1992-м мы бежали из села, бежали очень неорганизованно, оставив все имущество. Отряд нашего села, возглавляемый Жорой Погосяном, тогда попал в окружение вместе с отрядом “Арабо” и их буквально сравняли с землей недалеко от села между двух оросительных каналов.

Степанян с женой и тремя дочерьми бежали в Степанакерт. Двое сыновей воевали. “Младший сын, слава Богу, вернулся невредим. А старший сын потерял глаз, пальцы, получил контузию”, - Размик Степанян указывает на Нельсона. Из Степанакерта жена с дочерьми поехали в Армению, в 5-й совхоз в Аштаракском районе, работали там 2 года. Отец семейства работал в селе Кусапат, строил там школу, которую потом и возглавил, впоследствии возглавил сельскую общину. С 2001 года Степаняны стали сообща строить свой новый дом и село, которое назвали Айкаджур. “После долгих скитаний мы, наконец, оказались здесь. Когда мы приехали сюда, здесь не было ни одного деревца, куста, целого здания. Лишь развалины сожженного войной азербайджанского села Вуахмедли. Мы начали отстраивать все практически с нуля собственными силами. Нам никто не помогал. Уже два года как у нас нет питьевой воды. Я не знаю, если кто-то решит сдавать наши земли, может кому-то и будет хорошо, но только не нам. Мы-то построим новые дома, не знаю где, но построим. Но только не представляю, что они тогда будут делать сами. Кем будут управлять, если сдадут нас вместе с территориями”, - усмехается пожилой человек.

Материал подготовлен при содействии International Alert в рамках проекта EPNK, финансируемого Европейским Союзом