Понедельник, 11 Декабря 2017 13:24

Министр иностранных дел Республики Арцах Масис Маилян в интервью АрмИнфо рассказывает о приоритетных целях своего ведомства, перспективах переговорного процесса по определению судьбы арцахцев. Рассуждает об инструментарии, оперируемым Россией в процессе карабахского урегулирования, делится видением международных перспектив процесса укрепления арцахской границы, разрешения проблем беженцев.    

 

Масис Самвелович, назовите основные приоритеты и векторы деятельности МИД Арцаха после того как ведомство возглавили Вы. Как в МИД республики, в частности, относятся к пункту Мадридских принципов, предусматривающих сдачу противнику части территорий Арцаха?   

 

Могу сказать, что в числе всего прочего внешняя политика и отношения Республики Арцах направлены на достижение международного признания. И формирование благоприятных, внешних условий безопасного развития Арцаха остается одним из наших приоритетов. При этом, республика полностью соответствует критериям правовой субъектности. Соответствует принятой в 1993 году в Монтевидео конвенции “О правах и обязанностях государств”, одним из которых является способность вступать в отношения с другими странами. Убежден, что отсутствие признания Арцаха государствами-членами ООН отнюдь не может ставить под сомнение существующую реальность, в которой республика является важным военно-политическим региональным фактором. Та же Швейцария обрела международное признание лишь через несколько столетий после фактического основания. И таких стран в мире предостаточно. Процесс же признания Арцаха уже идет, пока что на уровне отдельных административных единиц тех или иных стран. В этом свете, необходимо отметить факт признанности Арцаха в качестве стороны конфликта со стороны ОБСЕ. Что касается пункта о территориях, то закрепленные нашей Конституцией государственные границы сегодняшнего Арцаха никоим образом не выходят за пределы Арцаха исторического. Не могу также не отметить, что около 15% Республики Арцах: Шаумянский район, а также часть Мартакертского и Мартунинского районов сегодня по-прежнему оккупированы Азербайджаном.

 

Да, но тем не менее, арцахцы в переговорах по определению собственной судьбы фактически не участвуют вот уже 20 лет. Как это отражается не перспективах переговорного процесса, в целом?    

 

Действительно, с 1997 года мирный процесс протекает в искаженном формате, без прямого участия Степанакерта, что, по моим оценкам, влияет на результативность переговоров крайне негативно. Более того, на мой взгляд, сегодня переговорный процесс в классическом смысле этого понятия, того как это было до 1997 года, отсутствует. Начиная с этого периода мы являемся свидетелями т.н. “челночной дипломатии” вокруг согласования ряда принципов на основе которых станет возможно продолжение переговоров. Но и этот процесс идет с большими трудностями, особенно на фоне развязанной Баку в апреле 2016-го военной провокации, авантюры, которая стала ударом для переговорного процесса, еще более отодвинув перспективы окончательного урегулирования затяжного конфликта. Как результат, сегодня усилия посредников в основном направлены на сохранение региональной стабильности и мира.             

 

Информационное пространство периодически продолжают сотрясать сенсационные вести о “планах” Лаврова, Путина по урегулированию карабахского конфликта, “карабахских сговорах” России с Турцией и т.п. сомнительная информация об изменениях в позиции Москвы по Карабаху. Вы лично усматриваете какие-то сдвиги в направленной приоритетным образом на сохранение карабахского статус-кво позиции России?        

 

Не думаю, что в “карабахской” позиции Москвы могли произойти какие-то изменения. Особенно после событий апреля 2016-го. Россия вместе с США и Францией является сопредседателем МГ ОБСЕ и по конфликту имеет согласованные с ними позиции в направлении достижения мира в нашем регионе. Именно поэтому Россия, безусловно, по согласованию с остальными странами-сопредседателями активно содействовала прекращению боевых действий в апреле прошлого года. Конечно же, особая, подобная активность обусловлена наличием в распоряжении Москвы соответствующего инструментария, способного влиять на стороны конфликта.

 

Входит ли в подобный инструментарий параллельная продажа российского вооружения Армении и Азербайджану? 

 

С подходом Москвы, обосновывающим продажу оружия Азербайджану логикой в духе “не продадим мы, продадут другие”, а также попыткой сохранения военного баланса в конфликтном регионе можно было согласиться лишь в случае когда Россия являлась бы единственным поставщиком оружия в Азербайджан. Однако, приблизительно аналогичные объемы вооружений Азербайджану сегодня поставляет и Израиль. Это же делают Турция, Украина, Пакистан, ЮАР, и даже союзник Армении по ОДКБ и ЕАЭС Беларусь. В свете вышеизложенного, уместно отметить, что, как правило, страны Запада вооружение сторонам карабахского конфликта не продают. Соответственно, продажа Россией вооружений Азербайджану, с учетом союзнических отношений РФ-Армения, воспринимается негативно как в Армении, так и в Арцахе.             

 

В какой мере способствует укреплению международных позиций Арцаха, продолжающееся укрепление линии обороны на арцахо-азербайджанской границе?    

 

Военно-политическое руководство нашей страны, действительно, продолжает активные работы в направлении укрепления оборонной линии по всей ее протяженности с целью обеспечения военной безопасности Арцаха. Наша Армия обороны в апреле прошлого года продемонстрировала способность остановить и отбросить противника по всем направлениям по которым азербайджанская армия атаковала наши позиции. Разумеется, в этом Армии обороны существенно помогли, так и не дождавшиеся приказа о мобилизации, добровольцы как из Арцаха, так и из Армении и даже стран Диаспоры. Не исключено, что в тот же период азербайджанского союзника поддерживала Турция - тесное сотрудничество этих стран в военно-технической сфере ни для кого секретом не является. Могу сказать, что апрель 2016-го придал нашей армии большую силу и арцахцы продолжают вести последовательную работу в направлении создания различных механизмов сдерживания очередной, возможной агрессии Азербайджана.           

 

Приходится констатировать, что и по истечении 30 лет с начала карабахского конфликта проблема беженцев ни в одной из конфликтующих стран полностью не решена. Меж тем в процессе урегулирования приоритетным образом традиционно обсуждаются “земли” но никак не люди на них проживавшие в прошлом и проживающие сейчас. В какой плоскости видится решение проблем этих людей Вам?    

 

Действительно, люди пострадавшие в результате карабахского конфликта: беженцы и внутренние переселенные лица есть как в Арцахе и Армении, так и в Азербайджане. Могу сказать, что из Азербайджана принудительно было выселено и бежало как минимум в 10 раз больше армян – около 400 тысяч чем из Арцаха азербайджанцев. Об этом говорят как официальные данные советской статистики от 1989 года, так и, известные нам, неофициальные цифры. И все эти люди без исключения пострадали именно в результате развязанной Азербайджаном в отношении Арцаха войны. Мы видим необходимость в соблюдении прав всех беженцев и ВПЛ, что, собственно, отражено в переговорах проходящих под посредничеством МГ ОБСЕ. За некоторым исключением, наделение армян и азербайджанцев правом возвращения на родину не оспаривается, проблема заключается в отсутствии правовых и политических условий, необходимых для этого возвращения. Международная практика и право предусматривают и иные, альтернативные механизмы восстановления прав этих людей. На мой взгляд, проблема беженцев занимает одно из главных мест в процессе урегулирования конфликта. При этом, проблема беженцев тесно переплетена с иными проблемами. На наш взгляд, для комплексного разрешения этого клубка проблем, прежде всего, необходимо признание независимого статуса Республики Арцах. Могу сказать, что арцахцы крайне заинтересованы в скорейшем разрешении конфликта, что способно обеспечить стабильность и развитие всех народов нашего региона.