Суббота, 24 Декабря 2016 10:39

Директор Центра региональных исследований Ричард Киракосян в интервью АрмИнфо рассуждает о перспективах складывающегося вокруг Сирийского урегулирования диалога между Россией, Ираном и Турцией. Прогнозирует возможные последствия американского изоляционизма для стран Южного Кавказа, в частности, перспектив карабахского урегулирования. Оценивает значение визита в Армению иранского президента в свете существующих тенденций и новых трендов в кавказской политике России, Израиля и Ирана.           

 

Рассматриваете ли Вы убийство российского посла в Анкаре исключительно как теракт или же в истоках данной трагедии присутствовала и геополитическая мотивация? 

 

В отличие от многих других, я рассматриваю убийство русского посла как личный шаг. И эта трагедия вовсе не обязательно была направлена на российско-турецкие отношения. Не имела своей целью их расшатать. При этом, убийство, на мой взгляд, имело прямое отношение к военным действиям России в Сирии. Могу сказать, что в любом случае, эта трагедия окажет свое влияние на отношения между Москвой и Анкарой, если не сегодня, то в обозримом будущем. Собственно, то, что произошло в Анкаре, в очередной раз подтвердило, что именно Сирия является основной причиной противоречий и несогласованности в российско-турецких отношениях. Я также могу прогнозировать, что сирийский кризис приведет в будущем к возникновению в отношениях Москвы и Анкары существенно больших проблем. Исходя из опубликованных результатов московской встречи глав МИД России, Ирана и Турции, именно Сирия продолжает оставаться яблоком раздора между Россией и Турцией. И основной причиной этого является желание Турции по примеру США заставить Башара Асада уйти от власти в Сирии. Чему Россия и Иран упорно противятся, открыто оказывая Дамаску существенную поддержку. Именно поэтому я ожидаю продолжения существующей тенденции, когда именно Сирия становится источником возникновения все новых и новых проблем между Москвой и Анкарой.      

 

Иными словами, Вы не ожидаете прогресса в сирийском урегулировании от московской встречи глав МИД РФ, ИРИ и Турции?

 

Однозначно нет, поскольку фундаментальные проблемы между Турцией и Россией от этой встречи никуда не денутся. При этом, не могу не отметить в этом свете появления альтернативной площадки по поиску достижения мира в Сирии в Казахстане. Эта площадка уже стала альтернативой Женеве, что также позволяет прогнозировать неуспех продолжению женевских процессов в Москве. На мой взгляд, окончания шестилетней войны в Сирии, в этом свете, ожидать не приходится. Во всяком случае, я не вижу для этого геополитических предпосылок. Слишком уж сильны позиции властей Сирии и их противников.

 

Избрание Дональда Трампа, позиционирующегося в качестве сторонника политики изоляционизма США, президентом стало причиной определенного беспокойства в отдельных точках мира. Можно ли прогнозировать вовлечение Южного Кавказа в векторы американской политики изоляционизма?

 

Я могу утверждать, что США уже применили политику изоляционизма в отношении нашего региона. И интерес американской внешней политики в направлении Южного Кавказа очевидным образом спадает день ото дня. Думаю, что в течение всего периода президентства Трампа Армения и ее соседи будут ощутимо больше сотрудничать с Россией, а не США. Естественно, что подобный геополитический расклад прямым образом повлияет на весь комплекс отношений в нашем регионе. 

 

Как этот расклад способен повлиять на перспективы урегулирования нагорно-карабахского конфликта?              

 

Думаю, что складывающаяся ситуация откроет новые возможности и пути для увеличения возможностей и механизмов российского вмешательства в урегулирование. Разумеется, это будет происходить в рамках посреднической миссии Минской группы ОБСЕ. При этом, я остаюсь верным своему убеждению согласно которому основную проблему мешающую достижению полноценного урегулирования конфликта следует искать не в Вашингтоне, Париже и даже не в Москве. Она находится в Баку.

 

Способно ли усиление России на Южном Кавказе вследствие политики изоляционизма США привести к возникновению и применению Москвой механизмов принуждения в отношении сторон карабахского конфликта для достижения, выгодного для России, урегулирования?             

 

Подобная угроза уже отчетливо просматривается после апреля 2016-го года. Эта тенденция, безусловно, существует. И, конечно же, в случае России подобное желание выглядит вполне логично, учитывая стремление Москвы существенно улучшить отношения с Баку. Иными словами, в подобной ситуации и главное перспективах опасность и угрозу для Армении представляют не столько противники, сколько друзья.

 

21 декабря в Ереване с официальным визитом с довольно насыщенной повесткой находился президент Ирана Хасан Роухани. Пытается ли, на Ваш взгляд, Иран заполнить своим присутствием, создающийся на Южном Кавказе в результате американского изоляционизма вакуум?

 

Безусловно. Уже можно говорить о том, что региональная повестка на Кавказе определяется уже не только Россией и Турцией. Она стала трехсторонней, поскольку Иран уже также стал ее частью. Однако, основной проблемой мешающей полноценному развитию армяно-иранских отношений является Россия. Армения и Иран могут развивать отношения до такой степени, до какой это позволит делать Россия. Окончательные граница, лимиты этих отношений будут определяться не в Ереване и даже не в Тегеране, они будут определяться в Москве.    

 

Содержит ли стремление Ирана увеличить степень вовлеченности в кавказские дела для Армении позитив. Если да, то по каким конкретным направлениям?

 

Убежден, что увеличение присутствия Ирана в региональной кавказской политике для Армении содержит исключительно позитивные моменты. Для подтверждения данного мнения достаточно лишь отметить резко возросшие благодаря сотрудничеству с Ираном способности Армении удерживать равновесие в отношении других стран региона. Основным стимулом для развития этого сотрудничества и его превращения в противовес регионального масштаба являются стабильно сохраняющиеся не самые лучшие, если не сказать плохие, отношения между Ираном и Азербайджаном.

 

Не могу не задать в этом свете еще один вопрос. Ереванский визит Роухани последовал практически сразу вслед за бакинским визитом израильского премьера Биньямина Нетаньяху. Рассматриваете ли Вы армяно-иранское сотрудничество в качестве фактора уравновешивающего в региональном масштабе сотрудничество между Израилем и Азербайджаном?

 

Безусловно, это так. В этом свете, достаточно напомнить о том, что визит Роухани в Армению откладывался трижды. И делалось это именно в свете ожиданий итогов предстоящего бакинского вояжа Нетаньяху. Соответственно временной период визита президента Ирана в Армению, конечно же, был обусловлен ожиданиями от бакинского вояжа главы Израиля – страны являющейся основным противником Ирана.