Вторник, 24 Ноября 2015 14:46

Глава НП "Кавказское сотрудничество", сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности Николай Силаев в интервью АрмИнфо характеризует кавказскую политику России, последние геополитические тренды в направлении Южного Кавказа. Рассуждает о перспективах ЕАЭС, причинах поставок ударных видов российских вооружений Азербайджану.    

 

Многие, в том числе российские эксперты, характеризуют кавказскую политику России не самым лучшим образом. Поделитесь Вашей оценкой?  

 

На данном этапе кавказская политика не является для России приоритетом. И заметное в регионе в прошлом десятилетии геополитическое противостояние между Россией и США сейчас идет на спад. На мой взгляд, это положительный фактор, учитывая, что это дает Южному Кавказу возможности для более спокойного развития. При этом я бы не стал ожидать от Евразийской интеграции каких-то быстрых результатов, учитывая, что данный проект рассчитан на десятилетия, а исход его пока неясен. Перспективы этого проекта очень сильно зависят от перспектив экономического роста России, однако, сегодняшний экономический кризис отнюдь не говорит о том, что этот проект не состоялся. Убежден, что эффект будет, просто он будет не очень скоро. Сегодня появляется императив диалога Россия, Армения, Грузия. Это связано в первую очередь с транспортно-коммуникационной сферой, а также с возможностью взаимодействия ЕАЭС с подписанной Грузией Ассоциацией с Евросоюзом. На мой взгляд, тут возможна синергия, взаимодействие и диалог, которого так не хватало в Украине в период обсуждения судьбы ее евроассоциации. Думаю, что ситуация вокруг Украины научит нас, что диалог отметать нельзя. И интенсивность визитов между Ереваном и Тбилиси, на мой взгляд, знак обсуждений именно вокруг этих возможностей.

 

Последние визиты главы МИД РФ Лаврова в Баку и Ереван говорят о стремлении Москвы внести коррективы в минский переговорный процесс по Карабаху. Однако, создается впечатление, что к российским предложениям относятся с недоверием обе стороны конфликта…

 

Несмотря на довольно напряженный дипломатический обмен с участием России, ясно, что осуществить урегулирование карабахского конфликта за место его стороны Москва не способна. И тут действительно должна быть готовность Еревана и Баку. В этом свете отмечу отсутствие геополитического противостояния между крупнейшими центрами силы вокруг карабахского конфликта, наблюдаемого вокруг других конфликтов на постсоветском пространстве. На мой взгляд, эта готовность посредников отложить в сторону противоречия по другим вопросам очень важна для перспектив карабахского урегулирования.     

 

Сегодня Россия “воюет” с Западом на двух фронтах: украинском и сирийском. Существует ли, на Ваш взгляд, опасность разворачивания третьего фронта вокруг карабахского конфликта?

 

Между Россией и США с ЕС действительно есть глубокие противоречия по Украине. Но есть и переговоры в рамках “нормандского процесса”. Вокруг Сирии также все очень интересно, учитывая, что вмешательство РФ создало совершенно новую ситуацию и в Сирии, и в мире. На мой взгляд, эта ситуация может позволить на время отложить противоречия между Москвой и Вашингтоном и создать дополнительные возможности сотрудничества по другим вопросам. Пока что эта формула выглядит достаточно зыбко, особенно в переживаемую нами эпоху перемен. Огромная часть переговоров по Карабаху проходит в закрытом режиме. И насколько можно сегодня судить, игра идет на многих досках, поскольку помимо дипломатических переговоров в рамках МГ ОБСЕ явно существуют и отдельные переговоры, как с Ереваном, так и с Баку. С сожалением отмечу, что риск разворачивания вокруг Карабаха третьего фронта действительно велик. И на фоне обострения ситуации летом этого года на границе этот вопрос обсуждался в Москве именно в этом ключе. Дело в том, что сегодня совершенно непонятно зачем этот фронт нужен, собственно, Еревану и Баку, учитывая, что последствия для двух стран будут ну очень тяжелыми, если не убийственными. Вопрос степени управления карабахским конфликтом извне по-прежнему открыт. Также открыт вопрос готовности Запада подпитывать обострение ситуации на Южном Кавказе. Однако, пока что согласие посредников по Карабаху, причем довольно искреннее, сохраняется. Поэтому на данном этапе ход урегулирования зависит все же от сторон конфликта.

 

Да, но поставки самых современных видов вооружений для усиления расположенной на границе с членом НАТО Турцией 102-й РВБ в Армении все же свидетельствуют о сохранении и усилении геополитического противостояния вокруг Южного Кавказа. Нет ли тут противоречий с обрисованными Вами геополитическими трендами?    

 

Любая политика безопасности должна строиться с учетом худшего сценария. Но это не значит, что состоится именно худший сценарий. И в США точно так же как и в России  внешняя политика – предмет дискуссий. И российско-американское противостояние и соперничество, начиная с Карибского кризиса, всегда имело внутренние ограничители. Поэтому, готовясь к обострению противостояния в каких-то регионах, в Москве и Вашингтоне всегда осознают и видят красную черту, которую нельзя переступать. И, на мой взгляд, на Южном Кавказе эту черту пока что никто переступать не собирается.

 

Иными словами, карабахский конфликт имеет все перспективы оставаться замороженным еще долгие годы?

 

Боюсь, что это самый реалистичный сценарий. И замораживание в том виде, в котором оно имеет место, в целом, Армении выгодно. Хотя оно все равно несет для Еревана, как, впрочем, и Баку довольно тяжелую экономическую нагрузку и издержки. Поэтому решение – все же прерогатива сторон конфликта. Давайте посмотрим на Балканы. Балканские конфликты были урегулированы под зонтиком НАТО и ЕС, причем довольно спорно, на фоне практически полного отсутствия вокруг них геополитического противостояния. Ответ на вопрос способен ли ЕАЭС укрепиться в той мере, чтобы пресечь геополитическое соперничество на постсоветском пространстве пока что висит в воздухе. Не могу не отметить в этом свете один парадокс во внешней политике России. Во всех доктринальных документах внешняя политика на постсоветском пространстве: СНГ, ЕАЭС отмечается в качестве безусловного приоритета. Однако, как ни странно, именно это направление считается не очень престижным в сравнении с отношениями с США, ЕС и Китаем. Именно на этих векторах делаются карьеры, туда направляются основные ресурсы, там большой товарооборот. И отношения России со странами постсоветского пространства, в каком-то смысле, к сожалению, определяются на остаточном принципе. Все это говорит об определенной незрелости нашего внешнеполитического курса.                    

 

В какой степени, на Ваш взгляд, укладываются в рамки посреднической миссии России в карабахском урегулировании поставки ударных видов вооружений Азербайджану?

 

Мне очень трудно представить себе кого-то на пути пульсирующих вокруг оружейных сделок миллиардных потоков. Поэтому, на мой взгляд, Москва не преследует от поставок вооружений Баку достижения каких-то геополитических целей. Скорее, все сводится к элементарному бизнесу. 5 миллиардов долларов остаются 5-ю миллиардами.  

 

Да, но ведь есть еще геополитические последствия этого бизнеса…

 

Есть. Причем эти последствия могут быть весьма дурными, в том числе для России. Все это оружие в один прекрасный день может выстрелить, и тут я полностью разделяю беспокойство властей Армении. Поэтому, очевидно, что в этом плане Россия несет определенные издержки. В конце-концов если это оружие не продадим мы, его продадут другие.