Понедельник, 30 Июня 2014

Проезжая по автотрассе Степанакерт-Мартакерт, и увидев слева притаившееся у подножия гор разрушенное карабахской войной село, мы и предположить не могли, что в некоторых домах вновь живут люди. Сразу же по въезду в село Храморт Аскеранского района Нагорного Карабаха справа начинается небольшая улица, состоящая из беленьких коттеджей окруженных тенистыми садами и огородами. Увидев этот небольшой, зеленый оазис, столь резко контрастирующий с окружающими его развалинами некогда цветущего Храморта, мы просто не могли не постучаться в двери первого же попавшегося коттеджа.

“Я родился в 1990-м. Мы тогда жили в селе Парух, это недалеко от Храморта
О том, что происходило в годы войны, рассказать не могу. Помню лишь, что у нас никогда не было своего постоянного дома. Знаю, что в те годы потерял дядю, двух братьев бабушки”, - рассказывает житель села Давид Багдасарян. По его словам, после того, как азербайджанцы захватили село Парух, Багдасаряны, оставив все имущество, бежали в Храморт в дом деда Давида с отцовской стороны. После того как азербайджанцы добрались и сюда и взяли и Храморт семья со всеми остальными жителями бежала в село Кусапат Мартакертского района, где нашла приют у родственников. После того как война дошла и туда, перебралась в Сердиашен, оттуда в Ходжалу, где на территории нынешнего танкового полка ближе к концу войны отстроила дом.

“Однако, после того как там стали строить здания для танкового полка, нас оттуда выселили. На этот раз свои же армяне. Просто выгнали и даже не дали никакой компенсации. Мы были вынуждены вернуться в Храморт, который тогда уже был освобожден. Жили во времянках, построенных из жести и другого строительного мусора. Не мы одни так жили. Все село ютилось в оставленных азербайджанцами развалинах”, - рассказывает молодой человек. От Храморта тогда оставались одни разваленные после попаданий танковых и артиллерийских снарядов, полуобгоревшие стены. Потом Багдасаряны перебрались в другой дом. Он принадлежал односельчанину, который после бегства из села в годы войны, вернулся, отстроил дом и уехал. Там семья прожила по найму несколько лет. “Потом я жил у бабушки. Мой дядя – брат моей матери погиб на той войне. Государство построило для нее дом, но она осталась тогда совсем одна, и родители отправили меня к ней. Наконец, наши скитания завершились – государство построило нам этот коттедж, где мы и живем с тех самых пор”, - говорит Давид.

Члены семьи Багдасарянов в основном работают в садах принадлежащих Фонду развития сельского хозяйства Мартакертского района. Сам Давид работает в занимающейся обезвреживанием мин и неразорвавшихся боеприпасов благотворительной организации
HALO Trust сапером. На постоянную работу в HALO Trust, где он работает последние три года, Багдасарян поступил после прохождения специальных курсов в Степанакерте. На вопрос, сколько лично он обезвредил мин за годы работы, лишь смущенно улыбается. Сейчас группа саперов, к которой прикреплен Давид, работает у села Мехмана, ищет, достает и обезвреживает противотанковые мины. Все эти мины наследие той войны. “Наш директор шотландец, но как говорят, финансируют все это американцы с англичанами. За годы работы бывали случаи, когда гибли наши саперы, так что профессия довольно опасная. Многие стали инвалидами, потеряли руки, ноги”, - отмечает молодой сапер. Минных полей и главное одиночных мин в Карабахе, по его словам, все еще немало, несмотря на то, что за послевоенные годы многое было обнаружено саперами и вырыто из земли. В основном много мин в Мартакертском районе. Лишь совсем недавно саперы HALO Trust окончательно разминировали окрестности села Храморт, которые в годы войны расставляли как армяне, так и азербайджанцы.

Багдасарян рассказывает, что саперы до сих пор находят и обезвреживают запрещенные
противопехотные мины и ОЗМ. Несмотря на этот международный запрет, в годы войны азербайджанцы понаставили их очень много. Особенно вредоносны и опасна, по его словам, ОЗМ – страшная мина уничтожающая все живое на расстоянии 100 метров. Противопехотные же мины, “лепестки” скорее выводят человека из строя, чем убивают. Обычно ее взрыв завершается потерей рук и ног…

“Вот так мы и живем в основном на мою зарплату, которую я получаю за работу в HALO Trust. Не жалуемся. Главное что у нас теперь есть свой дом, работа и мы живем в родном селе. У нас шутят, что половина Карабаха работает в армии, которая эти мины расставляет, а вторая половина - в HALO Trust, которая эти мины выкапывает”, - улыбается Давид, показывая на установленную на увитом цветами балконе гильзу от снаряда в которой растет посаженое им лимонное дерево.