Понедельник, 13 Июня 2022 21:04

АрмИнфо. Раньше, в советское время, армянский город Гюмри звался Ленинакан, а задолго до этого, Александрополь, а еще до того... Впрочем, неважно... А важно то, что в середине 70-х в этом городе появился Небесный мальчик, которому суждено было стать известным оперным певцом и выступать на лучших мировых сценах, учавствовать на самых престижных международных фестивалях и конкурсах, заваевывать награды и прочее.

   Мальчика, которого родители нарекли именем Ваагн, действительно можно назвать небесным, ибо он, в отличие от миллионов других детей родился не в обычном роддоме, как это обычно бывает, а в небе, на высоте 12000 метров над землей. Разумеется, здесь нет никакой мистики. Родовые схватки у его матери начались, как вы сами понимаете, в самолете и пришлось рожать в салоне, а пилоту ничего не оставалось, как совершить вынужденную посадку, причем ни где нибудь, а в самом Лондоне, над которым они пролетали. Таким образом мальчик приобрел две родины: небо над Лондоном и Армению или, точнее, Гюмри.

   Видимо с необычного рождения и началась необычная жизнь Ваагна. А необычность заключалась в патологической любви к музыке, что, наверное, можно объяснить еще и, скажем так, генетической предрасположенностью. И здесь стоит отметить, что далеко не последнюю роль в становлении Ваагна сыграла его мать – пианистка и педагог музыки. Хотя, по словам Ваагна, его никто особенно и не заставлял заниматься музыкой, часами сидеть за пианино, нудно повторять гаммы, заниматься солфеджио, отрабатывать навыки и прочее. И неизвестно, как бы сложилась его судьба при таком раскладе? Вместо этого ему купили проигрыватель, пластинки и, что называется, предоставили самому себе. И остался он один на один с песней, и весь мир стал для него одной сплошной мелодией, которая проникала в самые потаенные уголки его души, она заполняла его сознание. И дабы освободиться от такого наваждения, он начинал петь... каждую полюбившуюся песню по несколько раз. Да, именно так, он пел вместе с певцом, повторял каждую ноту, каждую интонацию. Доходило до того, что родители, устав от непрекращающейся в доме музыки просто выключали проигрыватель, но мелодия продолжала звучать... в тишине. Создавалось впечатление, что еще до своего рождения его душа была окутана мелодией.

   Есть в Глендейле тихое, укромное и уютное местечко, расположенное на небольшом отрезке улицы Арцах и, по понятным причинам, именно здесь собираются представители армянской общины города. Тут, по большей части, можно встретить художников, музыкантов, певцов, писателей... словом – представителей армянской богемы. И не случайно, именно здесь мне посчастливилось познакомиться с Ваагном Овенцем (Ваагн Оганесян), услышать удивительный рассказ о жизни и творческом становлении небесного мальчика, ставшего в последствии известным армянским певцом, о всех профессиональных регалиях и достижениях которого мы поговорим чуть ниже. Теперь же, неспеша потягивая густой армянский кофе, мы с ним начинаем нашу беседу.  

   - Помнишь день, когда решил стать певцом?

   - Из детства запомнилось особое отношение к музыке, к мелодии, к песне. Конечно же, в то время я и не помышлял о том, что стану певцом, да и вообще, свяжу свою жизнь с музыкой. Мне прото безумно нравилось слушать музыку, воспроизводить мелодиии... Причем, особо понравившуюся мелодию я прослушивал и воспроизводил порой до 20 и более раз, то есть, я как бы, не мог насытиться мелодией. Любопытно, но эта привычка осталось у меня и по сей день. Не знаю, хорошо это или плохо, но в какой-то мере, наверное, мне это помогала в моей профессиональной деятельности.... 

   - ... и, надо полагать, слушал ты исключительно только классику...

   - ... ни в коем случае. К классической музыке я был абсолютно равнодушен. По большей части мне нравилась эстрада, да и в целом – популярная в то время музыка. А если быть до конца откровенным, то меня не интересовал жанр, да и в то время я особо и не разбирался в них. Мне важна была сама мелодия.

   - Ну ладно, предположим в детстве ты не мог знать о своих певческих талантах. А как же твоя мама? Ведь она была профессиональным музыкантом?

   - Моя мать, скорее, хотела видеть во мне нормального ребенка – играющего в игрушки, бегающего во дворе с детворой. Я же всего этого не любил. Больше всего на свете мне нравилось слушать мелодии и петь. Что касается моих талантов, то, как мне кажется, маме казалось, что подобными талантами обладают если не все дети, то большинство из них. Вообще, надо отметить, она была весьма строгим критиком и ее мало чем можно было бы удивить. Словом, она хотела видеть меня обычным, коммуникабельным ребенком.

   - И когда же наступил перелом, когда именно мама распознала особенности твоего таланта и одаренности?

   - Когда мне было 11 лет, мы, по семейным обстоятельствам, из Гюмри переехали в сибирский город Томск. Именно там, по волею случая я принял участие в школьном концерте, на котором спел известную песню Яна Френкеля «Журавли». Наверное этот день и стал переломным в моей творческой судьбе. Успех был настолько ошеломительным, что моей матери просто пришлось поверить в мои таланты и изменить мнение о моем предназначении. После этого дня я, как говорится, не сходил со сцены – меня приглашали на различные концерты, конкурсы... мне аплодировали, вызывали на бис. Мне все это нравилось и, что главнее всего, я тоже поверил в свое предназначении быть артистом.

   - ... артистом эстрадного жанра?

   - Да, мне казалось или, точнее, я был абсолютно уверен, что все так и будет. Для меня главным в жизни было петь, воспроизводить мелодию. То есть, я никогда не думал о карьере, в прямом смысле этого слова, певца. Выступать на сцене было смыслом моей жизни.

   - И все же, как произошла трансформация жанра? Каким образом и когда ты «променял» эстраду на классику?

   - В переходном возрасте произошла ломка голоса, в следствии чего я потерял свой детский дискант и приобрел вместо него классический бас, который, как ты сам понимаешь, не совсем был пригоден к эстрадному жанру. В то время мы вновь вернулись в Гюмри, где я уже заканчивал музыкальную школу по классу фортепиано. Но мне по прежнему хотелось петь. В итоге, меня взяли солистом в церковном хоре, где я исполнял литургии, церковные песнопения и прочее. По всей вероятности, тогда и произошла трансформация – впервые я приобщился к классике и полюбил ее. В моей коллекции грампластинок чаще начали появляться записи опер Верди, Пучини. Был без ума от Елены Образцовой и исполняемые ею арии я, согласно детской еще привычки прослушивал по несколько раз, пел в унисон с ней и отдельно... А еще нашлись добрые люди, которые совершенно безвозмездно принялись мне помогать. Одна из них – это профессор Ереванской консерватории Карине Мкртчян, сыгравшая неоценимую роль в моей творческой судьбе. Именно она одна поверила в меня и тем самым определила мою дальнейшую судьбу.

   - То есть, можно предположить, что по жизни тебе везло и случайности сыграли непоследнюю роль?

   - Наверное, да. Именно она убедила меня пройти прослушивание в Ереванской консерватории. И так случилось, что в день прослушивания присутствовали преподователи кафедры вокала консерватории, причем в полном составе и под председательством легендарной Гоар Михайловны Гаспарян. Случайность или нет? Не знаю. Разумеется, они ожидали услышать в моем исполнении что-то простое или, иными словами, шаблонное... что-то, что обычно исполняется молодыми на прослушиваниях. Я же, вопреки их ожиданиям, исполнил сложнейшую арию из Реквиема Верди. В итоге, Гоар Михайловна вынесла вердикт: «Мы должны дать этому парню диплом. Он готовый певец». Диплома, конечно же, мне не дали, но определили сразу же на третий курс, причем без вступительных экзаменов. Так я стал студентом Ереванской консерватории. А Гоар Михайловну я считаю своей крестной матерью, положившей начало моей профессиональной карьере.   

   - Почему ты выбрал для себя именно ораториальный жанр вокала? Ведь, по сути, оперный жанр пользуется в музыкальном мире большей популярностью? Да и имена оперных певцов у всех на слуху. Хочу сказать, что став оперным певцом, ты наверняка добился бы большей популярности?

   - Возможно, если бы я стремился к популярности, я бы так и сделал, то есть стал бы оперным певцом. Но меня в музыке интересует нечто другое. Дело в том, что жанр оперы призван создавать образы, то есть представлять человека в том или ином обличие или с тем или иным характером, в трагическом или комическом свете. Духовная же музыка представляет нечто большее – человечество. Ведь, духовная музыка – это есть ни что иное как молитва, и посредством ее мы раскрываем в себе самые лучшие стороны души, самые добрые порывы... мы как бы движемся к свету. Если выражаться яснее, то на оперной сцене создаются образы, скажем, героев любовников или полководцев и т. д.  Духовная же музыка – это обращение к божественному. Видимо, именно поэтому я выбрал для себя второе. И не потому, что опереный жанр по определению уступает по своей значимоти духовной музыке, вовсе нет. Просто второе оказалось  ближе моему личному восприятию мира.

   - Поговорим о твоих успехах. Когда именно состоялся первый успех?

   - Впервые я оказался на большой опереной сцене сразу после окончания Ереванской консерватории.

   - На сцене Ереванского оперного театра?

   - Да. Под руководством всемирно известного армянского дирижера Огана Дурьяна исполнялся реквием Форе, в котором я выступал в качестве солиста. Наверное, тогда и состоялся мой дебют на большой сцене. После этого были куда более крупные конкурсы, фестивали и прочее, но работа с великим дирижером запомнилась особо. Тот дебют придал мне мощный импульс и, что немаловажно в карьере артиста, веру в себя. А если говорить, скажем так, о первом международном признании, то оно случилось в 2005 году в Вене на ежегодном международном фестивале духовной музыки «Osterklang Wien». Это довольно серьезное и престижное музыкальное событие, в котором принимают участие сильнейшие музыкальные коллективы со всего мира. На фестивале дирижером Лорисом Чкнаворяном была представлена армянская средневековая духовная музыка (таги, гимны) под общим названием «Жизнь Христа». Оратория исполнялась акапелла армянским мужским хором из 12 человек и двумя солистами. Как известно, венских меломанов весьма трудно чем-то удивить, но, скажу без ложной скромности, нам это удалось – нас вызывали аж пять раз на бис, что было бесспорным успехом.

   - Надо полагать, австрийская пресса отметила ваше выступление?

   - Неожиданно для меня (да и для всех нас) пресса восторженно отозвалась о нашем выступлении и о самом произведении. Но еще более неожиданным для меня стало то, что в австрийском еженедельнике «Dee Press» отдельно было отмечено и мое выступление. Автор статьи весьма красочно охарактеризовал мое пение: «... обволакивающий тембр и волшебное интонирование...». Среди прочих диферамбов, почему-то, запомнились именно эти слова. Не скрою, было приятно...  

   - Твой венский успех каким-то образом отразился на твоей карьере?

   - Еще как. Именно после Вены меня начали приглашать на всевозможные международные фестивали и конкурсы. К примеру, в 2008 я принял участие в сложнейшем Папском конкурсе, проводимом ежегодно в Риме, в котором было заявлено более 1000 претендентов из всех стран. Так вот, по итогам конкурса было отобранно 12 участников, получивших, скажем так, статус виртуозов духовной музыки. Среди них, как ты уже догадался, оказался и я, что стало довольно впечатляющим достижением. А еще были конкурсы в Нью-Йорке, где на сцене Карнеги-Холл я дважды удjстаивался второй и первой премий в разные годы.

 

   Ваагн Овенц обладает совершенным вокалом, именуемом в профессиональных музыкальных кругах Basso cantante или, если перевести на понятный язык – певучий бас, специфика которого заключается в глубоких низких тонах и облегченных просветленных верхах. Так говорят профессионалы. Известный в свое время альтист, участник знаменитого армянского квартета имени «Комитаса» Яков Папян удивительно точно определил качество голоса певца – серебристое звучание. Трудно не согласиться с ним, ибо вокал Ваагна Овенца буквально обволакивает вас своим волшебным звучанием, завораживает, вызывает подобно серебру  благородные эмоции. Помимо всего прочего Ваагн обладает повышенной культурой исполнения и высоким артистизмом. И не удивительно, что исскуство его вокала было по достоинству оценено на престижнейших музыкальных сценах, фестивалях и конкурсах: США, Канада, Россия, Италия, Германия, Австрия, Франция, Тайвань, Иран, Египет, Сирия... и этот список можно продолжить. Он выступал с такими знаменитыми дирижерами как Оган Дурян, Лорис Чкнаворян, Тигран Экекян, Джеффри Бернштейн, Винсент Меццефелт, Клиф Янг и др.

   И вполне закономерно , что в 2012 он получил американскую визу «экстра-ординари» и, тем самым, приобрел свою третью родину – США. Поистине, для артистов не существуют границ, поскольку все они говорят на одном языке и поэтому востребованы везде и всегда.

   

Вел беседу Варужан Назаретян