Среда, 19 Октября 2016 14:11

Доцент факультета международных отношений СПбГУ, политолог Александр Сотниченко в интервью АрмИнфо рассуждает о предпосылках и причинах обострения глобального противостояния между Западом и Россией. Прогнозирует перспективы российско-турецких отношений, отмечает причины нестабильных отношений Москвы с Тегераном. А также дает версии возможного сценария разрешения нагорно-карабахского конфликта. 

 

Имеет ли, на Ваш взгляд, постепенно углубляющийся конфликт интересов России и США реальные предпосылки и обоснования? К примеру, понятно в силу каких причин те же разговоры о скорой, чуть ли не Третьей мировой войне ориентированы сугубо на внутреннюю аудиторию в находящихся в предвыборной президентской гонке США. Непонятно почему алармистские и милитаристские настроения распространяются в России.

 

Конфликт интересов России и США имеет реальные обоснования. После распада двуполярной системы международных отношений в 1991 году США стали единственной сверхдержавой, имеющей интересы по всему миру. До настоящего времени Вашингтон распространил свое влияние на Восточную Европу и постсоветское пространство, включая Украину и Грузию. Разумеется, Москва восприняла это как вмешательство в сферу ее интересов. Такое игнорирование позиции России не могло не вызвать конфликт. По мнению США, Москва не имеет права противиться процессу расширения НАТО, планам по свержению неугодных режимов на Ближнем Востоке как проигравшая холодную войну сторона. Для Вашингтона очень важно сохранение своей роли единственной сверхдержавы, поэтому, любой вызов со стороны России воспринимается столь враждебно. США показывают, что они готовы терпеть Россию в качестве партнера только в случае полного согласия Москвы с политикой Вашингтона, что в целом продолжалось до 2008 года.

 

 

Вышли ли, на Ваш взгляд, на прежний, предшествующий уничтожению российского военного самолета, уровень российско-турецкие отношения с подписанием 17 октября Россией и Турцией в Стамбуле соглашения о реализации проекта газопровода «Турецкий поток». Имеют ли эти отношения реальные предпосылки для развития и не являются ли они итогом напряженных отношений Москвы и Анкары с Западом?

 

 

Отношения между Турцией и Россией имеют хорошие предпосылки для развития, поскольку сотрудничество между нашими государствами взаимовыгодно, как с экономической, так и с политической точки зрения. Турция в настоящее время разочаровалась в Западе как базовом партнере и ищет новых для реализации своих политических и экономических стратегий. Выходу российско-турецких отношений на прежний уровень мешают политические разногласия, главным образом, по Сирии. Единственным путем преодоления этих разногласий является диалог по Сирии с привлечением региональных акторов (Ирана, Саудовской Аравии) при исключении из процесса урегулирования внерегиональных акторов - США, ЕС. Противоречия между Москвой и Анкарой по Сирии не столь неразрешимы, как кажется. Обе стороны заинтересованы в стабилизации обстановки, прекращении гражданской войны и сохранении Сирии как единого государства. США и Израиль заинтересованы в обратном.

 

После подписания 6 апреля 2016-го в Баку главами МИД России, Ирана и Азербайджана соглашений о фактическом создании коммуникационной оси Север-Юг и последующей августовской встречи президентов трех стран, многие эксперты заговорили об очередной геополитической перекройке Южного Кавказа. Однако, последующие заявления Тегерана и Москвы продемонстрировали, мягко говоря, неготовность Тегерана к подобному тесному союзу с Москвой. В плоскости отношений, с какой страной, на Ваш взгляд, следует искать мотивацию подобной позиции ИРИ?

 

 

ИРИ испытывает недоверие к политике Москвы из-за ее многовекторности и нестабильности. В течение 1989-2010 Россия кардинально меняла свое отношение к сотрудничеству с Тегераном по ВТС 4 раза. В Иране считают Россию в целом западной страной, которая ради урегулирования отношений с ЕС и США откажется от сотрудничества с Ираном. Нынешний кризис в отношениях России и Запада играет на руку развитию российско-иранских отношений, однако, в Тегеране понимают, что этот союз может быть лишь временным при сохранении у власти нынешней политической элиты. Немаловажную роль в этом играют довольно дружественные отношения между Россией и Израилем. В Тегеране хорошо помнят, как стратегическая взаимовыгодная сделка по С-300 оказалась сорванной после визита израильского премьера Б. Нетаньяху в Москву в 2010 году

 

Территории Южного Кавказа традиционно являлись разменной монетой в геополитических играх сверхдержав. В числе прочего недавний диалог Лавров-Чавушоглу о “роли, которую могла бы играть Турция в карабахском урегулировании” справедливо навеял в Армении воспоминания, в том числе о советско-турецких договоренностях от 1921 года. Поделитесь Вашим мнением с оценкой возможных реальных перспектив реверансов Москвы и Анкары для урегулирования конфликта вокруг Нагорного Карабаха.

 

Реальное урегулирование Нагорно-Карабахского конфликта может произойти только в условиях политического диалога между Россией, Турцией и Ираном при условии доверия между сторонами. Пока на повестке дня стоит кризис в Сирии, никаких условий для разрешения конфликтов на Южном Кавказе в таком формате быть не может. Конфликт останется замороженным, если только "горячие головы" в Баку не попытаются реализовать свое превосходство в военной технике на практике. Если Москве, Анкаре и Тегерану удастся совместными усилиями успешно разрешить сирийский кризис, то безусловно, следующим шагом должен стать Карабах. Только тогда сложившийся Статус Кво может быть изменен, причем, не в пользу Армении.

 

 

Буквально накануне Ильхам Алиев в интервью, кстати, российскому СМИ в очередной раз озвучил готовность Баку к компромиссу по Карабаху в виде “самой широкой из возможных автономий”. Может ли устраивать подобный компромисс, на Ваш взгляд, Москву, учитывая ее заинтересованность в сохранении статус-кво вокруг конфликта с сопутствующим сохранением собственного влияния на его стороны?

 

 

Москву статус-кво устраивает лишь частично, поскольку, так или иначе, обеспечивает режим прекращения огня. В случае, если прекращение огня будет обеспечивать иная схема, настроенная на снижение конфликтного потенциала в регионе в целом, Россия будет ее поддерживать.