Среда, 15 Мая 2013

Армения
постепенно становится полем целевого сотрудничества ведущих геополитических
игроков, имеющих во многих других случаях диаметрально противоположные
интересы. При этом многие аналитики считают, что пора инерционной внешней
политики Еревана, рано или поздно должна завершиться, и нужны прорывные
решения, особенно ввиду острых вызовов экономического и политического
характера. Вы с этим согласны и если да, то в силу каких причин?

 

Я не
уверен, что мы увидим какие-либо тенденции к подвижкам, вытекающие из внешней
политики Армении в ближайшее время. Несмотря на то, что я бы согласился с тем,
что Армения - и тем более весь регион Южного Кавказа - превратилась в сферу
деятельности для геополитических сил, Армения, как, впрочем и еe
ближайшие соседи подпали под действие определенного «баланса сил» с точки
зрения внешней политики. Армения имеет территориальное и военное превосходство в
неразрешенном конфликта в Карабахе, одновременно наращивая cильный
союз с Ираном. Азербайджан, явно неудовлетворенный текущим состоянием дел вокруг
Карабахского процесса, стал локомотивом энергоресурсов в регионе, и вряд ли
рискнет начать войну с Арменией из боязни потерять доходы от энергетического сектора.
Грузия тоже закрепила свои позиции в регионе, и, несмотря на недавнее избрание
очевидно более дружественного с Россией премьер-министра, Тбилиси продолжает
отстаивать свой проевропейский путь. Ни одно из этих государств,
заинтересованных в мире в регионе, не может пойти на риск, предпринимая какие-либо
внешнеполитические авантюры или сменяя курс в ближайшее время. Армения, в
частности, скорее всего, продолжит действовать в пользу сохранения статус-кво и
осуществлять крайне осторожную внешнюю политику. Статус-кво вокруг Карабаха в
настоящее время обеспечивает определенную степень легитимности политической
элите находящейся у власти в Ереване. И пока связи с Москвой остаются крепкими,
я не вижу каких-либо предпосылок для территориальных или других типов уступок,
которые Армения может быть вынуждена сделать Азербайджану. Армения не является
кандидатом на вступление в ЕС, хотя она стремится модернизироваться на основе
европейских стандартов, это ясно. Это означает, что на самом деле Брюссель не
имеет особых рычагов, чтобы заставить Ереван пойти на уступки, особенно в
региональной внешней политике. Все это указывает на более консервативную
внешнюю политику Еревана, без прорывов и смелых шагов. Я допускаю возможности
для радикального изменения внешней политики Армении, только если регион
пострадает от той или иной формы серьезного кризиса.  Например, перетекания сирийского конфликта в регион, в частности,
вовлечение Ирана, или смену режима в Армении и некоторых соседних странах.

 

Какие тенденции, на Ваш
взгляд, существуют в направлении расширения влияния США и Европы на Южном
Кавказе на фоне политики РФ, которую сами российские эксперты-державники
оценивают как непоследовательную и нескоординированную?

 

Я
думаю, что большинство западных экспертов геополитики региона согласятся, что
Южный Кавказ не является приоритетом во внешней политике Вашингтона, Брюсселя
или ведущих стран-членов ЕС. Это было совершенно ясно со времен конца
президентства Буша, в отличие от предыдущих лет, когда Вашингтон инвестировал
существенный политический капитал в режим Саакашвили в Грузии. Многие эксперты
согласны, что августовская война 2008 года была своего рода водоразделом с
точки зрения региональной геополитики - возвращение России и уход Запада. Хотя,
вполне может быть, что дело обстоит иначе и Запад по-прежнему существует в регионе,
и что Турция, остается в значительной степени прозападной страной региона. Мы,
конечно, видим более активную роль России, а также Турции в геополитике региона,
особенно в области Черноморского региона. Более важный момент в этом вопросе
далеко за пределами Кавказа, однако. Южный Кавказ явно является очень важной
геополитической ареной для ряда внешних сил. Однако регион сегодня точно не
является одной из главных мировых «горячих точек». Внимание  высокопоставленных политических деятелей
Запада сегодня по-прежнему сконцентрировано на регионах, которые были ареной
кризиса на протяжении большей части периода холодной войны - на Ближнем Востоке,
в Ливии 2011, 2012 года и сегодня Сирии, Персидском заливе и Корейском
полуострове. Сегодня, даже такие страны, как Мали требуют больше времени от
ведущих иностранных политиков в Лондоне и Париже, чем Кавказ. У государств
Южного Кавказа есть свои проблемы, но печальная истина заключается в том, что
регион нуждается в еще одной войне, чтобы действительно "выиграть
время" важных западных иностранных политиков.

 

Какими сценариями прогнозами
Вы могли бы поделиться относительно наиболее возможного направления вектора интеграции
Армении?

 

Я
действительно не думаю, что это вопрос способный вызвать искренне реальный
ажиотаж среди специалистов по региону в настоящее время. На самом деле я не
думаю, что для Армении это выбор  между
Востоком и Западом. Основной задачей внутренней политики Армении в настоящее
время является модернизация государства и соответствующих учреждений: какой тип
политической и экономической стратегии осуществлять для того, чтобы поставить
страну на более эффективные пути развития так, чтобы армянский народ мог начать
реализовать свой максимальный потенциал человеческого развития. Я не думаю, что
этот вопрос можно решить посредством выбора между присоединением к возглавляемому
Россией проекту или более глубокой экономической интеграции с ЕС. Не следует
рассматривать одно, полностью исключая другое: это так же немыслимо, как если
бы армяне на территории России перестали направлять капитал в страну, как
армяне диаспоры, живущие за пределами бывшего СССР. Армянская диаспора является
реальным драйвером для иностранного капитала, поступающего в страну, реальным
мостом между Ереваном и внешним миром. Ничто из вышеперечисленного не ставит
Армению в зависимость от выбора между Востоком или Западом. Патронаж, который
диаспора создала в Армении, после окончания холодной войны очень усилился, и
именно это должно рассматриваться как панацея от проблемы страны. Я считаю, что
этот сценарий в значительной степени продолжится в будущем, еще более усиливая тесные
политические и экономические связи Армении с Востоком и Западом. Следует также принимать
во внимание особое географическое положение Армении. Несмотря на то, что
Армения после развала СССР часто рассматривается как слабое государство из-за
отсутствия экономического прогресса, ее проблемы скорее связаны с вопросами
безопасности, а не экономики и именно эти вопросы сформировали внешнеполитический
курс Армении последних лет.

 

Существует мнение, что
Минская группа ОБСЕ исчерпала свои возможности в разрешении
нагорно-карабахского конфликта. Назовите возможные, на Ваш взгляд, альтернативы
и как может отразиться на ситуации вокруг конфликта признание Арменией
независимости Нагорного Карабаха?  

 

Да,
люди сегодня склонны критиковать Минскую группу, ссылаясь на ее неспособность
урегулировать карабахский конфликт. Эта позиция часто выдвигается Азербайджаном,
так как Минская группа часто рассматривается в качестве силы, неспособной
изменить статус-кво по Карабаху, что заставляет Азербайджан чувствовать себя
ущемленным. На самом деле, Баку, скорее всего, предпочел бы изменить всю
архитектуру вокруг карабахского мирного урегулирования - перевести его в рамки
ООН, привлечь больше мусульманских стран, а также ЕС и т.д. Это вполне
нормально с точки зрения Баку: он чувствует, что потерял территории и желает их
вернуть. Однако Армения не уступит ни на йоту в нынешних условиях. Ереван
выступает за Минскую группу и так называемые Мадридские принципы как за
основное средство продвижения процесса урегулирования. И он, вероятно, будет
делать это и впредь. Это тоже нормально с точки зрения теории международных отношений:
Армения достигла определенных высот и хочет сохранить их. Следовательно, мы
зашли в тупик в карабахском вопросе, и мирный процесс как таковой,
осуществляемый Минской группой, не дает практически никаких результатов. Этот
сценарий, вероятно, останется, коль скоро нынешняя архитектура не меняется и
пока Россия имеет преимущественную долю участия в этом процессе. Что касается
альтернатив, то если мы серьезно относимся к разрешению конфликта или хотя бы
убеждаем народ в том, что хотим двигаться в этом направлении, мы должны
радикально изменить наш подход к игре в целом. Мы должны настоять на новом
качестве внешних игроков, чтобы принять гораздо более активное участие в
процессе. Мой коллега Джордж Никулеску и я недавно написали труд о том, как
экономические стимулы путем развития региональных энергетических проектов и
инфраструктуры могут способствовать выходу из тупика в Карабахском вопросе. На
конференции, состоявшейся в Ереване в ноябре прошлого года, я также
проинформировал армянских коллег о возможных преимуществах экономических
стимулов. Долгосрочная безопасность Армении будет лучше обеспечиваться путем
укрепления долгосрочной экономической безопасности страны, а не определения
национальной безопасности исключительно на основе лозунга царской России
"Армия и Флот".

 

Назовете более подробно
инструментарий и механизмы?

 

В
этом контексте, принципиально важно начать строить региональное экономическое
пространство на всем Южном Кавказе, предполагающее крупномасштабные иностранные
инвестиции, участие международного сообщества, взаимозависимые
региональные экономики, открытые границы, свободное перемещение людей, более
свободный подход к концепции государственного суверенитета в регионе, состоящем
как из государств, так и других субъектов. Проект газопровода, связывающего
Азербайджан с Арменией и Турцией, был бы идеальным сценарием для установления
долгосрочного  мира, как бы нереально
это не могло показаться в настоящее время. Этот подход заставил бы Армению
сделать уступки Азербайджану, возможно, даже пойти на некоторые территориальные
уступки. Азербайджану в таком случае пришлось бы соблюдать гарантии
безопасности и ненападения на Армению. Минская группа, которая, на мой взгляд,
не должна быть распущена, тогда служила бы своей цели разъединять стороны и не
давать им начать военные действия друг против друга. Дальнейшее международное
участие могло бы исходить не только от традиционных заинтересованных сторон,
таких как Москва, Вашингтон или Брюссель, но и от совершенно новых игроков,
таких как Международный олимпийский комитет, который мог быть использован для
продвижения иностранных инвестиций и региональной экономической интеграции, а
также для дестимулирования конфликта в целом. МОК может выступать в качестве
брокера, а не просто символа мира. Олимпиады обычно приносят миллиарды долларов
странам, где они проводятся. Я принимал участие в четырех Олимпиадах и видел,
что делали игры с Барселоной и Афинами с этой точки зрения. Могли бы Армения и
Азербайджан отставить в сторону свою гордость и двигаться в направлении
достижения мира в регионе, если бы МОК смог убедить провести Олимпийские игры
совместно в Баку и Ереване в 2024 году? МОК, в сотрудничестве с Минской группой
и ООН, имеет полномочия и реальную возможность радикально изменить существующую
архитектуру создания мира в регионе. Они также достаточно влиятельны, чтобы
потребовать, чтобы Армения и Азербайджан сохранили мир в обмен приблизительно
на 50 миллиардов долларов, которые могла бы принести в регион Олимпиада.