Четверг, 30 Января 2014

 

Россия усиливает 102-ю
базу, авиаударную группу в Армении, взяла в аренду аэропорт “Эребуни”. В каких
целях это делается, против кого направлено это усиление и в какой мере оно
соответствует интересам Армении?

 

Наблюдающееся усиление российского военного присутствия в
Армении направлено против тех же государств, на которых оно было направлено в
годы существования СССР, в первую очередь против Турции. И Россия в свое время
сделала большую ошибку, пойдя на поводу у Грузии и разрушив встроенную систему
своих баз в регионе выводом баз в Ахалкалаки и Батуми. Поэтому в наблюдающемся
усилении 102-й РВБ в Армении удивительного ничего нет, учитывая, что основным
козырем Евразийского союза является обеспечение безопасности его участников.
Думаю, что для Армении этот вопрос имеет особо важное значение, учитывая, что
угроза новой войны в регионе, скажем так, не снижается. Учитывая же внутренние
процессы, происходящие сейчас в Турции, своеобразие процессов в Азербайджане и
общий рост неадекватности в регионе в целом, 102-я база должна быть усилена, и готова
к любому развороту событий по максимуму. Речь идет как о защите Армении, так и,
естественно, защите российских интересов. Поэтому, на мой взгляд, процесс
вполне логичен и обоснован.

 

В какой мере, на Ваш
взгляд, укладывается в логическое русло стремление России притянуть к себе
бывшие республики СССР организуя “марш тысячи пленных гастарбайтеров” по улицам
Москвы,или  истерия, поднятая СМИ с
подачи властей по поводу бирюлевского убийцы-азербайджанца, “убийцы 18 человек
армянина”? Вы не видите тут противоречий?

 

Дело в том, что люди, о которых вы говорите, не были
абсолютно невиновны в том, что произошло.

 

Этого никто и не
говорит…

 

В том то все и дело. В случае Бирюлево проблема была вовсе
не в том, что азербайджанец Зейналов убил русского парня. Проблема в том, что
неконтролируемая миграция достала конкретно Москву, как, впрочем, и другие
города. Как москвичка могу сказать, что миграционная ситуация меняется на
глазах в негативную сторону. Сегодня речь идет ни много ни мало о создании
эмигрантских гетто, де-факто они в Москве уже есть, ярким примером чего
является Бирюлево. Разумеется, подобная ситуация нас – жителей Москвы радовать
не может и нормальной являться не может. Даже экономически она не оправданна.
История с армянином-водителем, конечно же, была лишена злого умысла – это была
трагическая случайность. И этому человеку можно лишь посочувствовать – ему
нести до конца жизни на своих плечах такой тяжелый груз. Тем не менее, оба
происшествия чрезвычайные. Если бы Арутюнян случайно задавил одного человека,
это бы не вышло за рамки обычных происшествий. Но погибло слишком много людей,
чтобы оно осталось практически незамеченным прессой. Впечатление, что
национальность Арутюняна специально педалируется ошибочно, другое дело, что она
была написана у него на лице. И пройти мимо этого российские СМИ просто не
смогли.

 

Иначе говоря, Вы
считаете, что на уровне государства этого не делалось?        

 

Вне всякого сомнения. Для этого нужно просто посмотреть,
сколько у нас проживает армян и азербайджанцев. Юг Краснодарского края и Сочи,
в частности, давно стали де-факто армянскими и это тоже радует далеко не всех.
Однако, такие вопросы на федеральном и региональном уровне у нас не
обсуждаются, а это говорит о многом. Поэтому, обсуждения чрезвычайных ситуаций,
конечно же, к сожалению, приобретают чрезвычайную эмоциональность. Однако, если
бы на месте армянина, к примеру, оказался американец, безусловно, СМИ бы
педалировали американскую тематику.

 

Иранские коллеги
неоднократно говорили и продолжают говорить о необходимости сотрудничества с
Россией, в частности на Южном Кавказе. Каким Вы себе представляете это
сотрудничество, что оно подразумевает, особенно после женевской конференции?

 

На мой взгляд, говорить о том, что наши отношения претерпят
какие-то кардинальные изменения рановато. Иранская политика очень сложна и,
увы, несколько противоречива, что делает доверие в ее отношении не всегда
возможным. Поэтому я бы не абсолютизировала и не связывала смену власти в Иране
с новыми возможностями во внешней политике. Небольшие улучшения и изменения,
конечно, возможны, но ожидать большего не стоит. По большому счету, мы сегодня
не очень понимаем, чего хочет Иран от отношений с Россией на самом деле.
Декларируемые Тегераном намерения, как правило, встречаются с серьезными
противоречиями на практике в фазе реализации.

 

Могу ли я
предположить, что речь идет о стремлении ИРИ экспортировать шиитский ислам в
Россию?

 

Разумеется. Российские мусульмане в основном сунниты, меж
тем как шиитский Иран все более внятно предлагает нам свои способы разрешения
проблем радикального исламизма, в частности суннитского ваххабизма. Здесь также
много противоречий, учитывая, что Иран стремится к распространению своего
влияния на российских мусульман. И эта тема, которая совершенно не звучала
несколько лет назад, сейчас постепенно обретает голос. Понятно, что в том виде,
в котором ее представляют себе в Иране она мало реалистична, однако, то
упорство, с которым ее продвигают в Тегеране, говорит о ее серьезности. И
религиозные факторы со временем начинают играть все большую и большую роль, чем
даже экономика и политика. Поэтому, противоречий и недопонимания между Москвой
и Тегераном немало. Соответственно, на мой взгляд, России и Ирану следует
немного повременить и особо не спешить с развитием отношений.                         

 

После утраты роли
форпоста НАТО, турецкая  политика “ноль
проблем с соседями” трансформировалась в политику “ноль соседей без проблем”.
После чего Турция потерпела полный крах в Сирии и сегодня получила на южных
границах курдскую автономию. Тем не менее, Анкара пытается продвинуться вперед
на Южном Кавказе. Прокомментируйте перспективы подобной политики.

 

Думаю, что, несмотря на очевидность всего
вышеперечисленного, Турция сегодня объективно имеет серьезные перспективы
усиления своего влияния в регионе. Сегодня в Турции скопилось огромное
количество молодой энергии, которую необходимо куда-то направить, поскольку
турецкий рынок для этого слишком тесен. И молодости, энергичности турецкого
общества очень сильно не хватает в той же России. На мой взгляд, вся эта
молодая энергичность, безусловно, обретет исламистский окрас, что диктует
естественный ход событий. То есть она не будет либеральной, будет лишена
европейской ориентации. Турция уже неформально отказалась от глупой, абсолютно
нереализуемой затеи попасть в Евросоюз. Остается единственный вариант –
исламизм. Не такой как в Саудовской Аравии, странах Залива или Египте, но политический
исламизм. Такой исламизм очень хорошо ложится на пантуранистские проекты. Тем
более, что тюркские народы, проживающие на территории постсоветского
пространства, чувствуют некую историческую общность с турками. Ее, безусловно,
не стоит абсолютизировать после века прошедшего после распада Османской
империи, других событий. Тем не менее, эта тема, несмотря на смену координат
Турции в мировом масштабе, никуда не делась. И сегодня такое ощущение, что
Турция постепенно выбирается на дорогу политического ислама, по которой и будет
идти дальше. В той же Грузии рост турецкого политического, экономического и
религиозного влияния налицо. И Аджария тому наиболее яркий пример. Рост
турецкого влияния сегодня мы видим и в Абхазии, хотя абхазы и стремятся
построить национальное государство. В Армении, мягко говоря, ожидать увеличения
политического влияния Турции не приходиться. Рост же экономического турецкого
присутствия в вашей стране, на мой взгляд, сильно преувеличен.

 

Имеют ли какую-то
перспективу армяно-турецкие отношения в описанной Вами новой системе координат?

 

Думаю, что нет. Если, конечно, Армения не откажется от своей
государственности, чего уверена, по понятным причинам не произойдет. Все-таки
не настолько далеко зашла неадекватность. Понятно, что Турция будет наращивать
давление на Армению, в том числе посредством Азербайджана и это нормально. То,
что любые проекты урегулирования армяно-турецких отношений будут прямо
увязываться с урегулированием карабахским тоже очевидно. Было очень смешно
наблюдать, как этот факт усиленно отрицался в самом начале “футбольной
дипломатии”, но потом все же всплыл на повестку дня. Проблема Карабаха де-юре
сегодня не решаема, хотя де-факто с созданием ожидающей признания НКР она давно
решена. И ожидать возвращения этого государства в состав Азербайджана не
приходиться, оно попросту невозможно. Нет такой геополитической конфигурации в
регионе, кроме, конечно, стирания Армении и НКР с лица земли. Слава Богу, что
такая конфигурация слишком фантастична и нереализуема теми, кто продолжает
хотеть этого добиться. Поэтому, к вопросу деблокады Армении Турцией в обозримом
будущем я отношусь крайне пессимистически. И вообще непонятно так ли это надо
Армении, да и самой Турции.