АрмИнфо. Экс-замминистра иностранных дел, экс-посол Армении в США, преподаватель школы Флетчера университета Тафтса, посол Рубен Шугарян в интервью АрмИнфо дает собственную версию вектора армянской политики в направлении урегулирования карабахского конфликта, обусловленную апрельской агрессией Азербайджана. Рассуждает о последних изменениях в международном праве, обосновывает необходимость адаптации внешней политики Армении, доктрины национальной безопасности глобальным, геополитическим трендам.
Как человек, продолжительное время проработавший в МИД Армении, обрисуйте реальную грань возможных уступок сторон карабахского конфликта на пути к компромиссу по его разрешению?
На мой взгляд, вопрос карабахского урегулирования прошел определенную эволюцию. В начале 90-х нашим основным достижением стала интернационализация посредничества в процессе его разрешения. В отличие от Грузии, имевшей на своей территории два с половиной конфликта, нам удалось поставить карабахский вопрос в рамки ОБСЕ, что в числе прочего за все эти годы, конечно же, сопровождалось и неудачами и разочарованиями. Однако, в принципе, тогда нам удалось не просто создать переговорный формат, а институционализировать весь переговорный опыт, придав ему сбалансированность посредством присутствия трех постоянных членов Совбеза ООН в лице США, Франции и России. Скажу больше – карабахский вопрос сегодня является единственной площадкой, на которой США и Россия пока как-то сотрудничают. Мы должны понимать, что при наличии очень сложных отношений между большими странами, они всегда нуждаются в нахождении одного-двух вопросов, по которым они сотрудничают. Впоследствии это позволяет им выйти на более или менее удобоваримый уровень обсуждения более глобальных вопросов. Поэтому для США и России карабахский вопрос в числе всего прочего еще и зацепка для создания будущих форматов. Мы всегда пытались найти какой-то компромисс в их отношениях с целью избегнуть превращения карабахского вопроса в камень преткновения между Вашингтоном и Москвой. Конечно, получалось это не всегда. При этом, представляющая Евросоюз Франция является такой страной, которая при любом раскладе всегда представляет саму себя.
Привнесла ли инициированная Азербайджаном “апрельская война”, на Ваш взгляд, более ощутимые, чем взятие 800 га нейтральной территории изменения и главное перспективы в переговорный процесс?
После апрельской войны процесс урегулирования претерпел весьма ощутимые трансформации. Если до апреля все разыгрывалось в рамках каких-то принципов, к примеру “мадридских”, то в апреле Азербайджан окончательно преступил весьма опасную черту. Сразу после этого в Армении на самом высоком уровне заговорили о возможности признания Арцаха. На мой взгляд, вопрос признания является довольно сложным, учитывая наше участие в переговорном процессе, конечной целью которого является, в том числе, определение статуса Арцаха. В этом свете, еще год назад может быть, я и не говорил бы того, чего скажу сейчас и не думал бы в категориях, в которых думаю после апреля 2016-го. Азербайджан периодически пытается представить карабахский конфликт как религиозный и перевести его из формата ОБСЕ в формат ООН. И особенно в ходе апрельских событий, дублируя действия ИГИЛ, Баку пытался задействовать фактор религиозной, исламской солидарности. Могу отметить множество параллелей между сегодняшним Азербайджаном и ИГИЛ, к примеру, жесточайшее обращение азербайджанских военных с гражданским населением в Арцахе.
Это делалось целенаправленно, и с какой конечной целью?
Однозначно целенаправленно с целью устрашения, посыла определенного сигнала другим странам и т.п. И сегодня на переговорах Армении нужно представлять не факты конфликта, а его изменившуюся суть, выразившуюся в преступлении Азербайджаном в апреле всех возможных моральных и этических границ. Делалось это еще и до апреля, что выразилось в героизации официальным Баку Рамиля Сафарова, и в угрозе Ильхама Алиева сбивать гражданские самолеты, собирающиеся приземлиться в степанакертском аэропорту. Новое международное право Responsibility to Protect или обязанность защищать является консенсусным решением, представленным Кофи Аннаном и впоследствии развитым президентом Международной кризисной группы Гаретом Эвансом. Вместе с этим словосочетанием в политической лексике стало часто употребляться еще одно понятие – Remedial recognition, смысл которого в данном случае означает признание, суверенитет, отделение во имя спасения. И сегодня вопрос Карабаха должен рассматриваться не в рамках понятий территориальная целостность и право народов на самоопределение. После апрельской агрессии Азербайджана для карабахцев это стало вопросом физического выживания и спасения. Косово, кстати, был признан именно во имя спасения, поскольку международное сообщество тогда пришло к выводу об отсутствии другого выхода. Это произошло в Косово, но не произошло в Карабахе в силу полного поражения “Армии освобождения Косово” перед сербами и победе Армии обороны НКР над Азербайджаном. Именно победа защищающихся карабахцев над агрессором Азербайджаном привела к созданию подобной парадоксальной ситуации, до сего дня выражающейся в сохранении статус-кво.
Иными словами, агрессор и жертва поменялись местами, особенно в свете периодических бакинских выкриков о “миллионе беженцев и 20% оккупированных территорий”?
Безусловно. И апрельский масштаб наступления, и целенаправленно-неприкрытые угрозы Баку в адрес армянской стороны, предотвращенные исключительно небывалой с 1988-го мобилизацией армянского народа, позволяют армянским переговорщикам вновь расставить все по своим местам. Процесс урегулирования должен оставаться в рамках ОБСЕ, но в нем нужно кардинально заново расставить акценты в соответствии с международным понятием Remedial recognition. Думаю, что сегодня пришло самое время придать внешней политике Армении по вопросу Карабаха гуманитарный аспект.
А следует ли Армении в целях успешного претворения Remedial recognition в жизнь официально признать Арцах первой?
Я не исключаю признания Арменией Арцаха в определенных обстоятельствах. Однако, это признание не должно быть результатом патриотических эмоций различных политических сил. Готовиться к признанию, безусловно, нужно и нужно иметь при этом под рукой весь необходимый юридический пакет. И готовиться нужно не только самим, необходимо готовить к этому определенные страны.
Назовете несколько наиболее перспективных с точки зрения признания Арцаха стран?
Предпосылки и почва к подобному признанию есть во многих странах, даже в США, хотя и не на федеральном уровне. Уже 7 штатов США признали Арцах, а это немало. И помимо раздражителя Азербайджана эти признания содержат в себе и сигнал правительству в Вашингтоне. Что касается Европы, то Франция связана обязательствами и сбалансированностью подхода в рамках ОБСЕ. Думаю, что очень много можно сделать в Германии, где существенно поменялась ситуация после признания Геноцида армян, скандинавских, малых европейских странах, потому что для них гуманитарные вопросы всегда приоритет. При этом, нужно отметить, что признавая Геноцид, любая страна на подсознательном уровне допускает возможность сбалансированной линии в вопросе Карабаха. В этом свете, Армении нужно самой определяться и в вопросе приоритетности этих двух признаний. Думаю, что сегодня для нас главной проблемой, подлежащей разрешению, является именно карабахская, особенно в направлении недопущения новой войны. Безусловно, необходимо вести работу и в направлении южноамериканских стран: Уругвая, Аргентины и др.
Пример Германии заставляет задуматься о причинах, мешающих нашему лобби сменить приоритеты с прошлого на будущее…
Думаю, что армянскому лобби необходимо сменить приоритеты в первую очередь в результате серьезных консультаций с правительством Армении. Лоббирование – довольно деликатный вопрос, нуждающийся в постоянном заказе. При всем при этом, сменить лист приоритетов, конечно же, возможно. Мы должны быть реалистами и понимать, что ставить вопрос признания НКР в Конгрессе США сегодня невозможно. При этом, ставить вопрос о признании права Нагорного Карабаха на самоопределение, конечно же, возможно, особенно во имя спасения. Особенно, если этот вопрос полностью умещается в рамки сегодняшней ситуации вокруг Карабаха. Все это нужно очень хорошо продумать, и для этого нужна серьезная работа, в том числе рекомендательного характера из Армении.
Обсуждающийся с возникновения “Мадридских принципов” в 1997-ом вопрос сдачи территорий Арцаха актуален и сегодня с дополнением в виде размещения в регионе конфликта российских миротворцев и окончательной консервацией конфликта без определения статуса. Соответствует ли подобный сценарий интересам Армении и, прежде всего, самих карабахцев и какими угрозами он чреват?
А почему именно российских?
Потому что на этом, особенно в последнее время, насколько мне известно, сильно настаивает Россия.
Это действительно так, но это не значит, что России это удастся. С моей точки зрения план, который мог работать в 1998-м, сегодня работать не может. И не только в силу изменения реалий. Во всех этих “мадридских”, “пражских” и “казанских” принципах меня всегда беспокоила даже не столько сдача территорий, сколько вопрос проведения референдума без четкого определения его даты. Вопрос референдума весьма бутафорен, учитывая, что Конституция Азербайджана разрешает его проведение исключительно на всей его территории. Я несколько раз подмечал в переговорном процессе тенденцию к замене слова референдум на плебисцит, что абсолютно недопустимо, учитывая, что последний не имеет той юридической силы, которую имеет референдум.
Исходя из публикуемой переговорной повестки по Карабаху, создается впечатление, что переговоры закончатся сдачей районов и размещением миротворцев. Все остальное будет отложено на самый неопределенный срок…
Я бы очень хотел, чтобы это впечатление было неправильным, но утверждать с уверенностью обратное не могу. Могу сказать, что размещение миротворцев может иметь место лишь после разрешения, создания четкого графика решения всех вопросов переговорной повестки в пакете. При этом, размещение миротворцев любой одной страны, а не только России, на мой взгляд, недопустимо, особенно сейчас. Наша главная ошибка упирается во мнение о существовании каких-то рамок в нашей позиции, в то время как наша позиция должна быть очень флюидна и меняться в соответствии с геополитическими изменениями. В 1998-м году как сильная сторона диктовали мы, а сегодня в ситуации, когда диктующим пытается стать Азербайджан, мы должны резко поменять позицию по Карабаху…
Возвратившись благодаря усилиям Азербайджана к роли жертвы агрессии…
Вы сказали это за меня. В конфликте вокруг Южной Осетии Россия в сильно вульгаризированной форме в одностороннем порядке применила международное право Responsibility to рrotect. И определенный запас логики в оправдание своей позиции Москва, безусловно, имеет, хотя, конечно, всеобщего признания по примеру Косово Россия не достигла. Аналогичным образом Россия попыталась представить ситуацию вокруг Крыма, но тут уже потерпела полное поражение. Поэтому нам нужно отказаться от стереотипов и опасений, что сменив позицию по Карабаху, Армения может проявить себя непринципиально. Мы должны понимать, что компромисс должен быть в любом случае и достичь его, не уступив ничего взамен, невозможно. При этом целью Армении должна быть независимость Арцаха и его обязательная общая граница с Арменией, причем, не только посредством Лачинского района, учитывая расширение радиуса возможных обстрелов автодороги связывающей Армению с Арцахом.
Перспектива достижения стран-сопредседателей консенсуса по Карабаху для армянских сторон угроза или все-таки позитив?
Смотря каким будет этот консенсус. Если они сообща решать выкручивать руки лишь Армении, то, конечно, угроза. Если руки будут выкручиваться и нам, и Азербайджану, то я не думаю, что это будет угрозой. Вопрос должны решать мы, а не посредники. И мы, и Азербайджан должны понять, что разрешение вопроса полностью исходит из наших интересов. И я очень удивляюсь, читая интервью из Армении, в которых утверждается, что карабахский вопрос для нас, оказывается, давно решен и официальное урегулирование нужно кому угодно, но только не нам. Это не так. В доктрине национальной безопасности Армении, которую, кстати, нужно время от времени обновлять, Азербайджан мелькает везде, где только можно. Степень знакомства с неопубликованной частью азербайджанской доктрины, позволяет утверждать, что у них идет перечисление стран-угроз по номерам. И как вы думаете - на каком месте Армения?
Неужели на третьем?
На третьем. Потому что для Азербайджана Иран и Россия объективно являются более серьезными угрозами, чем Армения. Это свидетельствует о появлении в Азербайджане стратегического мышления, меж тем как Армения продолжает оставаться на прежнем уровне. Наша доктрина написана довольно хорошо и профессионально, но она устарела и ее нужно менять. И все-таки нужно иметь две доктрины – открытую и закрытую. На всякий случай.
ПРОЧИТАТЬ ВСЕ КОММЕНТАРИИ