Глава офиса “Ай дата” и по политическим вопросам АРФ Дашнакцутюн Киро Маноян обрисовывает причины и суть последних событий в Сирии. Перечисляет заинтересованные стороны конфликта и их интересы. Аргументирует невозможность в существующих условиях нового витка “холодной войны”. А также комментирует в интервью АрмИнфо последние подвижки и события вокруг карабахского урегулирования.
Краткий вопрос, подразумевающий обширный ответ - что сегодня происходит в Сирии?
Причины возникновения сирийского конфликта в 2011 году, в целом, носили внутриполитический подтекст, являясь продолжением “Арабской весны”. Однако, со временем желания сирийцев были сильно искажены и практически подменены интересами внешних сил. Как результат сегодня в Сирии имеет место скорее делегированная война, в которой решаются не проблемы сирийцев, а проблемы совершенно других стран и сил, за которые очень дорого платят сирийцы и Сирия.
Прежде всего, Вы имеете в виду столкновение интересов США и России?
На мой взгляд, прежде всего речь идет о Турции и Саудовской Аравии, однако, и Россия с США, безусловно, преследуют и защищают в сирийском конфликте собственные интересы. Тем не менее, Россия стала непосредственным участником сирийского конфликта довольно поздно. И в этом свете ожидать скорого завершения этого конфликта, а тем более что-то прогнозировать довольно затруднительно. Убежден, что если бы в Сирии решались исключительно проблемы сирийцев, конфликт не носил бы такого продолжительного характера, не превратившись в трагедию для сирийского народа. Помимо Турции и Саудовской Аравии в конфликте замешан Катар. Все эти страны преследуют цель снижения влияния в регионе Ирана. Турция также заинтересована в ослаблении курдов в Сирии. При этом декларируя борьбу с “Исламским государством” именно Анкара сделала все возможное для его укрепления в Сирии. Иран в свою очередь крайне не заинтересован в формировании в Сирии силы, которая впоследствии будет действовать против него. Влиятельная в Ливане организация “Хезболла” также в этом не заинтересована. США, при этом, за последние 5 лет меняли собственную позицию по Сирии неоднократно. Вначале они требовали безоговорочного ухода Башара Асада. Сегодня они уже понимают, что Асад превратился лишь в часть проблемы, подлежащей решению. И сегодня их подходы во многом зависят от подходов других стран, той же Турции и Саудовской Аравии. Россия была вынуждена войти в Сирию, поскольку в противном случае ее интересы оказались бы где то на задворках ближневосточных процессов. Есть и другие игроки, однако, Россия продемонстрировала, что она в Сирии, и в Сирии останется. Сказать то же о США возможным не представляется. Для поддержания своей роли на Ближнем Востоке России нужно присутствие в Средиземном море, для чего в свою очередь ей нужны сирийские порты.
Из Ваших слов можно прийти к выводу, что в Сирии основное противостояние разворачивается между суннитами и шиитами…
Это лишь одно из основных направлений с участием Саудовской Аравии, Турции и Катара с одной и Ирана с “Хезболлой” с другой стороны. Хотя для Турции тут существует и другое измерение конфликта – большая часть курдов – сунниты, а не шииты.
Цель турецкого вторжения в Сирию ограничивается декларируемым “созданием зоны безопасности в 5 тысяч квадратных километров” или же перед Анкарой в реальности стоят иные задачи?
Не исключено, что со временем контроль Турции над этими 5-ю тысячами квадратных километров станет более продолжительным. Однако, Анкара достаточно давно настаивала на создании подобной бесполетной зоны, где бы размещались сирийские беженцы, хотя 5 тысяч километров для этого все же многовато. Думаю, что тем самым Турция стремится предотвратить переход этих территорий под контроль курдов. Думаю, что со временем Анкара сделает все возможное для заселения этих территорий исключительно сирийцами, тем самым вбив клин в подобие курдской автономии в Сирии.
Сохраняется ли на фоне фактической войны в Сирии и Ираке для Турции угроза создания курдского государства на территории Сирии, Ирака и самой Турции?
Независимость Иракского Курдистана и в сегодняшних условиях продолжает оставаться наиболее вероятным сценарием. Однако, ни турецкие, ни сирийские курды о независимости в целом не помышляют. Во всяком случае, об этом не говорится в отличие от Иракского Курдистана, хотя его власти имеют свои внутренние политические разногласия.
Имеют ли хоть какую-то взаимосвязь боевые действия вокруг Алеппо и Мосула?
Я в этом не уверен, учитывая, что в Алеппо засели не только последователи "Фронт ан-Нусры", но и других группировок. И сегодня около четверти миллиона человек находятся в Алеппо в положении заложников и живого щита от атак сирийской армии, стремящейся окончательно взять Алеппо под свой контроль и тем самым существенно ослабить не только террористов, но и оппозицию.
Можно ли сегодня говорить о продолжении “холодной войны” или ее нового витка?
Я так не думаю. “Холодная война” сделала бы невозможным существование, к примеру, той же Минской группы ОБСЕ по Карабаху. Сотрудничество президентов Франции и России, даже после возникновения противоречий по Сирии. Да, происходящее в чем-то походит на годы “холодной войны”, однако, в сегодняшнем мире все настолько тесно переплетено, в частности, интересы, что даже взаимные санкции не приводят к окончательному разрыву связей. Особенно в случае России, являющейся в качестве международного фактора не только сильным и влиятельным, но и ответственным государством. Мы ведь можем предполагать, кто бы сегодня решал основные вопросы в Сирии и Ираке, если бы там не было России. Поэтому при всем своем недовольстве Россией в вопросе Крыма и Украины, не считаться с ее ролью и усилиями на Ближнем Востоке Запад не может.
Учитывая, что Джеймс Уорлик больше говорит о пакетном разрешении Карабаха, а Москва о поэтапном, в позициях сопредседателей МГ ОБСЕ, как будто, наблюдается раскол…
С 2014 года именно Уорлик, по сути, говорил о поэтапном варианте разрешения конфликта, призывая стороны и коллег к составлению всеобъемлющего договора на основе существующих наработок и договоренностей. Меж тем, как до этого логика переговоров была совершенно иной, предполагая достижение окончательного согласия по всем принципиальным вопросам и лишь потом разработку всеобъемлющего соглашения. К апрелю 2016-го о поэтапном разрешении заговорил в Баку даже глава российского МИД Сергей Лавров. И сегодня, по большому счету, уже все поняли опасность, заключающуюся в самих подобных разговорах, свидетельством чего стало заявление российского сопредседателя Попова о недопустимости обсуждения вопроса исключительно территорий. Ему вторит Уорлик, утверждая о недопустимости обсуждения вопросов исключительно территорий и статуса. Таким образом, в реальности возвратились к первоначальной логике переговоров, прежде всего, сами сопредседатели. Собственно, об этом достаточно давно говорил Мэтью Брайза, утверждая, что отсутствие согласия по одному вопросу означает отсутствие согласия и по всем остальным.
Констатировав отсутствие этого самого согласия по всем вопросам, можно ли прийти к выводу, что переговоры по-прежнему идут ради переговоров?
Согласно заявлениям сопредседателей, созвучных с заявлениями армянской стороны, переговоры сегодня идут вокруг создания механизмов контроля над нарушениями режима прекращения огня и его укреплению. О сущности самой проблемы переговоры сегодня не ведутся.
Назовите основные векторы угроз армянской позиции по карабахскому урегулированию
Думаю, что, прежде всего, нам нужно позаботиться об укреплении этих самых собственных позиций, чтобы лишить внешние силы соблазна использовать возможные бреши. Мы не можем себе позволить роскоши ослабления изнутри, испытывая постоянную необходимость в сплоченности. Подобную сплоченность армянское общество, бесспорно, проявило в апреле. И попытка нанесения удара по этой атмосфере посредством событий с участием группы “Сасна црер”, так же бесспорно, была предпринята в июле. Не самими участниками, а силами извне и изнутри. Можно сказать, что в определенной мере эта попытка увенчалась успехом. И сплоченность общества должна достигаться именно соблюдением, а не нарушением его прав с целью единения общества и власти, как минимум, в вопросе Арцаха. Внешнюю угрозу я вижу в позиции Азербайджана, особенно в свете его апрельской попытки увеличить масштабы нарушения режима перемирия на линии соприкосновения. Думаю, что периодические обстрелы и диверсии ВС Азербайджана вполне способны создать предпосылки для полномасштабной войны. Вместе с тем, я не исключаю возможности оказания давления на Армению странами-сопредседателями вместе или в отдельности, однако, не считаю, что оно будет оказано в масштабах, которым армянская сторона будет не в силах противостоять.
А не способна ли привести к подобным масштабам очередная весна, которую мы наблюдаем в российско-турецких отношениях?
Россия и Турция в первую очередь сегодня пытаются оживить торгово-экономические отношения, в том числе посредством реализации “Турецкого потока”. И даже если в случае длительной эксплуатации этот газопровод со временем обретет для Запада геополитическое значение, на данном проектном этапе “Турецкий поток” является исключительно экономическим проектом. В других вопросах согласованности между Анкарой и Москвой не наблюдается и, на мой взгляд, пока что не предвидится. Хотя Москва сегодня всеми силами пытается по возможности оторвать Турцию от Запада. Именно с этой целью ведутся разговоры о возможности проведения трехсторонних консультаций по Карабаху с участием глав МИД России, Турции и Азербайджана. Однако, понятно, что карабахская проблема подобными консультациями в подобном формате решена быть не может. Также понятно, что подобными реверансами Москва пытается задобрить Турцию и Азербайджан. Мы не должны относиться к таким попыткам с равнодушием, но и в панику впадать явно не стоит, учитывая наличие пустоты под подобными взаимными любезностями. Исключать попытки решения Россией карабахской проблемы за счет армянских сторон нельзя, однако, подобные попытки имеют свои границы. Россия имеет в Армении собственные интересы. И отношение Москвы к нам диктуется именно этими стратегическими интересами, а не нашими красивыми армянскими глазами. Это вполне естественно и нормально, однако, сознавая эту естественность, мы должны понимать, что стремление России пойти навстречу турецким и азербайджанским друзьям будет иметь свои пределы. В первую очередь обусловленные нашей позицией и стремлением России защитить собственные интересы в Армении.